Проституция в Петербурге: 40-е гг. XIX в. - 40-е гг. XX в.

К середине 1920-х гг. уже сформировалась отлаженная, очень похожая на дореволюционную система деятельности проституток во многих ресторанах. Свою долю от доходов девиц имели извозчики и швейцары. Служащие ресторана «Дарьял» вообще получали от «живой торговли» львиную часть прибыли. После 11 часов ночи в «Дарьяле» царили проститутки, и практически все посетители заглядывали сюда именно с целью подыскать себе партнершу. Схожесть действий «девиц при ресторанах» в Петербурге и Ленинграде подметил неоднократно упоминавшийся В. В. Шульгин. Свои впечатления от посещения кафе на Невском он описывает следующим образом: «Сразу меня оглушил оркестр, который стоит самого отчаянного заграничного жац-банда. Кабак тут был в полной форме. Тысяча и один столик, за которыми невероятные личности, то идиотски рыгочущие, то мрачно пропойного вида. Шум, кавардак стоял отчаянный. Это заведеньице разместилось в нескольких залах. Но всюду одно и то же. Между столиками шлялись всякие барышни, которые продают пирожки или себя по желанию»[149].

В 20-е гг. женщины, торговавшие собой, использовали и городские гостиницы. Правда, число таких заведений после 1917 г. резко уменьшилось! В середине 20-х гг. в Ленинграде оставалось всего 17 гостиниц. Однако и они, если использовать терминологию милицейских сводок, являлись «очагами тайной проституции». Администрация многих гостиниц сдавала номера гражданам, постоянно живущим в Ленинграде, что, как известно, в Советском государстве стало нонсенсом. Так, в 1922 г., по данным милиции, это практиковалось в гостиницах «Строитель», «Яхта», «Перепутье», меблированных комнатах «Кавказ» и т. д. Но к концу 20-х гг. местные жители, в том числе и проститутки, могли снимать номера лишь в дорогих гостиницах типа «Англетер», где комната стоила 8 руб. в сутки. Подобную роскошь позволяли себе только очень хорошо зарабатывающие торговлей любовью женщины. Однако таких было не так уж много. По выборочным данным Ленинградского трудового профилактория — по сути, приюта для падших женщин, — более 60% брали с клиента меньше 3 руб. и лишь 2% — свыше 10. Помесячные доходы распределялись следующим образом: почти 80% зарабатывали до 30 руб.; больше 50 руб. имели всего 4% женщин. Естественно, что доход в 15—20 руб. в месяц не мог быть единственным источником существования в то время. Соответственно женщин, выручавших такие месячные суммы, милиция не относила к числу профессионалок. К этой категории в 20-х гг., судя по всему, причисляли советских «камелий». Однако не они составляли основную массу продажных особ в социалистическом Ленинграде. Слой аристократок в 30-е гг. был практически сведен до минимума. Помогло и то обстоятельство, что к 1935 г. в Ленинграде оставалось всего 8 гостиниц и 13 ресторанов. Но количество проституирующих женщин не уменьшилось, сменились лишь места их «работы». Уличная торговля любовью постепенно становилась ведущей формой сексуальной коммерции в Ленинграде 20—30-х гг. Уже в 1922 г. начальник петроградской милиции отмечал: «Все более или менее оживленные улицы города в вечерние и ночные часы кишат подобного рода женщинами, откровенно торгующими своим телом и обращающими на себя внимание своим вызывающим поведением…»[150]