Просто будь рядом

— С 2045-го по 2048-й Макквин жил и подыскивал себе жертв в Нью-Йорке. Помогала ему Бет Дрейпер, сорока четырех лет, тоже ничего себе штучка. В это время Макквин отточил свои навыки и приобрел ряд полезных умений. Они с Дрейпер жили на Нижнем Вест-Сайде, на жизнь зарабатывали мошенничеством с документами и электронными подставами — из числа новоприобретенных полезных умений. Жертв своих он уже больше не продавал, а оставлял себе. В Нью-Йорке их было двадцать шесть — девочек двенадцати-пятнадцати лет, кого он похитил, насиловал, пытал, избивал и сворачивал набекрень им мозги. Всех он держал у себя в квартире, в отдельной комнате, прикованными к стене. Квартира была звукоизолирована, окна в комнате заколочены. На этом этапе он стал помечать своих жертв татуировкой на левой груди — порядковый номер в ореоле сердечка. При аресте в его квартире были найдены двадцать две девочки.

И все они по-прежнему стоят у нее перед глазами, все до последней.

— Еще четырех не нашли. Даже тел не обнаружили. Поскольку Макквин часто похищал сбежавших из дому, имена их неизвестны.

Макквин — самовлюбленный социопат и агрессивный педофил, из настоящих хищников. Легко перевоплощается и мимикрирует. Взрослых женщин использует как напарниц, для прикрытия, замены матери, для подпитки самомнения, после чего от них избавляется. Тело Бет Дрейпер нашли в Гудзоне, убита за день до его ареста. Вероятно, Макквин собирался перебраться куда-то: в другой город либо просто к другой напарнице.

Ева ставила на второй вариант.

— Никаких признательных показаний от него получить не удалось даже после длительных допросов.

Осужден за многократное похищение, незаконное лишение свободы, изнасилование, нанесение побоев, получил несколько пожизненных в разных точках планеты без возможности досрочного освобождения, отбывал в «Райкерс», где, если верить отзывам начальства, считался примерным осужденным…

Кто-то с отвращением сплюнул. Ева из внутреннего единодушия замечания делать не стала.

— …вплоть до вчерашнего дня, когда, перерезав горло медбрату, сбежал. Вернувшись в свою прежнюю квартиру, Макквин связал проживающих в ней теперь парня и девушку и под угрозой убийства девушки отправил парня разыскать меня, Еву Даллас, после чего избил и изнасиловал девушку. Ей он сделал татуировку с номером двадцать семь. Макквин оставил их в живых, чтобы они передали мне его послание: он вернулся и собирается продолжить с того места, на котором остановился.

Убийства нет, — добавила она, — так что официально это не наше дело.

Ева заметила, как напрягся Бакстер.

— Лейтенант… — начал он.

— Но, — продолжила она тем же тоном, — если паскуда типа Макквина хочет мне что-то сказать, я намерена уделить этому внимание. Ожидаю от вас того же. Всем прочитать досье. Взять фотографию. Всем, с кем работаете — свидетелям, информаторам, потерпевшим, подозреваемым, приятелям-копам, лоточнику на углу, у которого хот-дог покупаете, — показывайте фото всем. Вертеть головой во все стороны и ушки держать на макушке. Макквин уже подыскивает себе жертву номер двадцать восемь.

Теперь Еве нужно было минутку побыть одной. Она прошла к себе в кабинет, но не успела закрыть глаза, как услышала шаги Пибоди.

— Пибоди, мне нужно написать отчет и потолковать с Уитни. Иди читай досье.

— Я читала его. Мы это дело подробно разбирали в Академии. Ты сама, когда его арестовывала, была зеленой салагой прямо после выпуска, еще в патрульных ходила. Это был твой первый крупный арест. Ты…

— Я в курсе, — огрызнулась Ева. — Я принимала в этом участие.

Пибоди не поддалась на провокацию и продолжила сверлить Еву серьезным взглядом темных глаз.

— Ты же знаешь, кто он, знаешь, что он из себя представляет, как он действует. Так что ты понимаешь: ради того, чтобы передать тебе это послание, он изменил собственным принципам. Ева, ты ему двенадцати лет жизни стоила. Он будет мстить.

— Возможно. Но я не в его вкусе. Я давно уже не девочка. Я не наивна, не глупа и уж тем более не беззащитна. Скорее он собирается со мной посостязаться. Ему нужно меня победить. И перед ним полон город девчушек, чтобы отомстить мне за эти двенадцать лет заточения, бери — не хочу, — устало добавила Ева, усевшись в кресло. — Пибоди, он не убить меня хочет — по крайней мере не сразу. Он хочет доказать, что умнее меня. Хочет поунижать меня… хотя бы для начала. Вот как он все это себе представляет: он начнет собирать свою коллекцию заново, тем меня и унизит.

— В тюрьме он наверняка наводил о тебе справки. Считает, что может предугадать твои мысли, черт побери!

— Ничего, скоро он узнает, как я действую. Эй, время. Иди переодевайся.

— Можно отложить церемонию, заняться делом.

Джули Копески с застывшими от ужаса глазами и рыдающий Трей Шустер блуждали у Евы в мозгу: ей, в общем, тоже было не до медалей. Но она строптиво мотнула головой.

— Нет, не будем откладывать. И это не наше дело, — добавила она, хотя мысленно уже решила, что без боя его не отдаст. — Теперь проваливай, мне тоже надо переодеться. Не тебе одной медаль получать.

— Ну, у тебя-то это не первая. Ты привыкла?