Просто была зима…

– А… что с ними? – испугался мэр Тришкин.

Тогда Ольга разъяснила ему ситуацию: так и так, детских садиков – мало, детей – много, в итоге и родители, и дети страдают. Но это же позор для города, и особенно – для мэра!

Заклейменный Ольгиным презрением, нерадивый мэр понурил голову.

– Да, Татьяна, понимаю, проблемы есть, глупо отрицать, но видите ли, какая штука… – Тришкин объяснил, что в Приморске он мэр – без году неделя, еще месяца не прошло, как его избрали. Работы в городе – непочатый край, там нужно дыры залатать, тут… Но он для того и пошел в мэры, чтобы все исправить, наладить, так сказать…

Ольга прервала его снисходительным жестом.

– Вот не надо мне сейчас рассказывать, как на телекамеру для избирателей! Вы конкретно скажите: когда будут детские сады? Вы что, против того, чтобы женщины рожали детей? – прищурилась она.

Тришкин аж покраснел.

– Я – против? Ничего не против, рожайте, пожалуйста, это – дело хорошее! – Он осекся, сраженный гневным взглядом Ольги.

– Детские сады! Детям нужны детские сады! – по слогам, как для идиота, повторила Оля.

– Я все понял, – заверил Тришкин, – будем работать!

– Вот-вот работайте! Кстати, хотела спросить… Вот вы в поезде обмолвились, что на севере татуировки накололи… А что вы на севере делали?

– Работал, – улыбнулся Тришкин. – Мне как семнадцать исполнилось, я рванул в геологоразведку, хотел денег заработать, жизнь узнать.

– А в мэры-то южного города как попали?

– Долго рассказывать. Как говорится, так сложились жизненные обстоятельства.

– А почему в поезде ехали? – продолжала она допрос.

Тришкин признался, что поездом он возвращался домой из Москвы, куда ездил в командировку, потому что боится летать на самолете. «А потом, я же вам говорил, что вообще люблю поезда…» – закончил он.

Ольга наморщила лоб, припоминая, что он тогда нес, а, ну да: Чук, Гек, кремлевская елка…

– Но почему в обычном купе?!

Мэр Тришкин, кажется, несказанно удивился ее вопросу:

– А кто я такой, чтобы от народа отделяться? Обычный человек, такой же, как все!

– Похвально, – усмехнулась Ольга. – Скромность украшает!

– Согласен, – кивнул Тришкин, не уловив Ольгиной иронии.

Оля подумала, что Степан Алексеевич Тришкин, в сущности, парень простоватый – все принимает за чистую монету. Она поднялась и, выходя из кабинета, предупредила, что зайдет дней через десять – проверить, как решается ее вопрос.

– Приходите, – согласился Тришкин без особой радости. – А лучше звоните, зачем ходить… Вот вам моя визитка, здесь есть телефонный номер.

* * *

Пока вопрос с детским садом не решился, Ольга была вынуждена заниматься с Татьяниными воспитанниками еще пару дней (увы, как показала практика, педагог из нее оказался никудышный), а потом ей позвонила секретарша Тришкина и сказала, что в детском садике нашлись места для ее подопечных. Ольга с облегчением выдохнула – все, одну проблему решили! Однако оставались и другие. Ольге по-прежнему приходилось гулять с Дружком и выполнять различные поручения его хозяйки Веры Васильевны. Вера Васильевна – одинокая пенсионерка семидесяти трех лет из-за болезни уже два года не выходила из дома.

На второй день пребывания Ольги в Приморске Вера Васильевна попросила девушку сходить в магазин за продуктами. Ольга пожала плечами: ладно, мне не трудно, что брать? Вера Васильевна заказала хлеба, молока и картошки. «Картошки возьмите побольше, Танечка, в запас…»

В магазине Ольга взяла продукты по бабушкиному списку (сыр и конфеты она добавила от себя, решив сделать презент), а затем перешла в овощной отдел, где ее ждало неприятное открытие. Ну что – в Приморске не разменивались по пустякам, картошку продавали только мешками, самый маленький – десять кило. Охнув, вот он – фитнес по-приморски! – Ольга схватила картофельный мешок и волоком потащила его на кассу.

Подъем до пятого этажа, где жила Вера Васильевна, показался Оле восхождением на Эверест.

– Спасибо, Танечка! – ласково сказала Вера Васильевна, принимая продукты. – Может быть, завтра заберете кости для моего Дружка на рынке?

Ольга тяжело вздохнула.

После старушкиного мешка у нее отклячилась спина, болели колени и руки. «Интересно, а если бы у бабули не было такой безотказной соседки, как Татьяна?! Что ей тогда пришлось бы делать? Помирать?! Но это же безобразие!» – возмущалась Ольга и, поскольку ее возмущение требовало выхода, пошла в мэрию – донести до нового мэра информацию о безобразиях, которые творятся у него под носом.

Категорично заявив секретарю: «Личное!» – Ольга вошла к Тришкину в кабинет, как к старому доброму знакомому. Однако Степан Алексеевич ее, судя по всему, доброй знакомой не считал. Увидев Ольгу, он как-то напрягся.

– А, это вы… Ну, здравствуйте. Докладываю, вопрос с садиком решили. В этом году откроем два детских сада! Дети – это наше все! Рожайте, товарищи женщины!

– Я не по этому вопросу! – махнула рукой Ольга. – Пенсионеры! Кто позаботится о них?! Плохо у вас соцопека работает, товарищ мэр!

Степан Тришкин посмотрел на Ольгу тоскливым взглядом.

* * *