Просто друг?.. (СИ)

Казалось, он замечал в ней что-то новое, чего никогда не мог видеть раньше. Более того, ему нравилось, когда Сакура была в его одежде, а это, насколько ему было известно, было тем самым признаком, который указывал на то, что мужчине с ней хорошо. Он тут же поспешил отвести глаза, видя, как натянуто Сакура улыбнулась. То ли потому, что было приятно слышать от него такой комплимент, пусть и внезапный, то ли потому, что отпускать его снова не хотелось. И, более того, Сакура вдруг осознала всю сложность ситуации: уже второй раз он приходил к ней на ночь, а затем уходил, оставляя после себя рубашку. И вдруг от собственного поведения, собственного характера и слов, которые она ему говорила, стало так неприятно, мерзко, отвратительно на душе, будто её облили чем-то склизким на вид. Хуже она себя никогда не могла чувствовать. Девушка готова была окрестить себя дешёвой шлюхой — благо, Саске ещё не оставлял денег за своё пребывание.

На глаза вдруг навернулись слёзы. Не от обиды, которую она снова могла бы себе вообразить в голове, а от осознания того, что она неприятна самой себе. Сдерживая слёзы, девушка подошла к нему — тихонько и осторожно, будто боясь не то испугать, не то сделать что-то резкое, из-за чего он станет злиться и раздражаться. А слова, которые она хранила у себя в сердце специально для него, некая благодарность и вместе с тем извинение, буквально рвались из глубины.

— Саске? — она осторожно провела по его волосам рукой, только этим тактильным ощущением стараясь запомнить их лёгкую жёсткость.

— Что? — выпрямившись, он поднял на Сакуру глаза.

Девушка еле заметно поджала губы. Очевидно, она не могла ему улыбаться. То ли потому, что не было причины, то ли из-за того, что она раздражала саму себя своим поведением. Или просто Сакура и вправду считала себя всего лишь продажной девушкой. Она еле сдерживалась, чтобы не всхлипнуть от осознания всего этого, и постаралась улыбнуться — вышло не очень искренне, и это забеспокоило Учиху.

— Прости, что калечу твою жизнь, — она виновато опустила глаза, тут же убрав от его волос руку, будто обожглась.

Саске с нежностью посмотрел на неё. Он не чувствовал вины с её стороны. Может быть, только тогда, когда она снова с хохотом посылала его. Поднявшись с места, он, видя, что ей нужна его поддержка и теплота, обнял её, крепко прижав к себе. Сакура вытаращила от неожиданности глаза, уперевшись обоими кулаками в его грудь. Прикрыв ресницы, слегка улыбнулась. Сложно было сдержать слёзы боли от того, что он делал: он снова дразнил её, перед тем как уйти, и чувствовать его объятья, понимая, что вот-вот он отстранится, было невыносимо.

— Всё хорошо. Не извиняйся, — он улыбнулся уголком губ, посмотрев на Сакуру, и осторожно, практически не прикасаясь к её телу, будто боясь, что она расколется, поправил на ней рубашку. — Не мёрзни. Пасмурно что-то на улице.

Наклонившись, он поцеловал её в висок, а затем — в щёку. Столь нежные поцелуи немного приободрили Сакуру. Улыбнувшись довольно искренне, подняв на него глаза, она тут же смутилась, покраснев. Извинение, которое она произнесла только что, Сакура хотела преподнести довольно давно. Только вот не знала, когда попадётся такой случай. Учиха и вправду был как будто искалечен внутренне, хотя внешне и выглядел совершенно непробиваемым. Должно быть, он точно так же, как и Харуно, страдал. Конечно, совсем не рыдал в подушки по ночам, но что-то внутри его наверняка глодало.

— Это ты не мёрзни, — улыбнулась Сакура.

Отстранившись, мужчина немного наклонился, поцеловав её в верхнюю губу, а затем — в нижнюю, запечатлев там совсем короткий и нежный поцелуй. Прикрыв глаза, Сакура уже готова была притянуть его инстинктивно к себе, но он уже отошёл к двери, сунув руку в карман и потянув ручку вниз.

— Спасибо. За всё, — коротко поблагодарил он, улыбнувшись, и наконец покинул квартиру девушки, закрывая за собой дверь.

А ей только и оставалось, что глупо смотреть в тёмном коридоре на дверь, закрывшуюся за ним, и кутаться в его рубашку, притягивая к кончику носика клетчатый ворот. Как она и ожидала, там остался запах приятного мужского парфюма, и Сакура, не выдержав, искренне улыбнулась. Жаль только, что он ушёл, и жаль, что придёт только за тем, чтобы починить чёртов кран в ванной. Харуно искренне надеялась на то, что он всего лишь нашёл отговорку, лишь бы прийти к ней и повидаться, может быть, снова неустанно целовать и прижимать к себе, но что-то внутри — как раз то чувство, которое подсказало ей мысль о том, что она проститутка — глодало её, говорило о том, что он придёт только для того, чтобы заняться краном, но никак не ради Сакуры.

— Ты определись, дура, — зашипела на саму себя Сакура, легко ударив кулаком в стену и тут же пискнув от ноющей боли.