Просто друзья?

Таксист больше вопросов не задавал, просто молча, рулил в сторону города. Через минут пятнадцать показались первые многоэтажные здания, а ещё через десять минут меня доставили по нужному адресу.

— Спасибо, — я быстро достала одну купюру, кинула её на переднее сидение, а после быстро выскочила из автомобиля.

Я забежала в магазин, побродила по нему непродолжительное время, купила продукты и пошла домой. Я, к счастью, легко разбиралась в дорогах, точно зная куда идти. Домой я дошла быстро, не обнаружив за собой хвоста. Я может, и паникую, но подстраховаться следует.

Моя новая квартира не встретила меня уютом и теплом. Тут был милый, конечно, ремонт, в котором легко угадывался мамин «дизайнерский» вкус, но в целом квартира была ужасной.

Цвета раздражали, мебель стояла не там, где мне бы хотелось, да и мамин максимализм не вписывался в концепцию квартиры. Мне тут же захотелось все переделать, но так как сил не было, я просто ушла на кухню, которая единственная меня не угнетала.

Я разложила продукты в совершенно пустой холодильник, перекусив лишь яблоком, после отправилась в душ, и в завершение всего — спать.

Выключив свет и прикрыв глаза, я прислушалась к совершенно новой тишине. Бред, но тишина каждый раз новая. Лишь дома она уютная и спокойная. Здесь же тишина напрягала, словно вот-вот откроется дверь и выскочит какой-нибудь маньяк-убийца из популярного фильма ужасов.

— Перемены — это к лучшему, — прошептала я, пытаясь устроиться на кровати, которая, к счастью, такая же, как и у меня дома.

Нет, теперь же это мой дом, и как я буду к нему относиться, так и он будет относиться ко мне. Мне нужно просто сдружиться с обстановкой в доме, а в первый день это сделать невозможно.

***

Спустя неделю я всё так же не могла найти «общий язык» со своей квартирой, и я всё больше начала пугаться этой обстановкой.

Слава Богу, я нашла работу. В большом городе мне удалось это сделать гораздо легче.

Я тоже связала с себя с танцами, ибо другого ничего не умела, но в этот раз не в клубе, а с работой с малышами.

Девочки от двух до восьми лет внимательно слушали каждое мое слово и пытались делать точно так же, как я. Они, о, Боже мой, восхищались мной.

Конечно, родители девочек сначала осторожно отнеслись ко мне, ведь я молодая девушка, неделю назад только получившая диплом, да и если к этому добавить мной необычный цвет волос, который напрягает всех взрослых людей. Да, я этого ожидала.

— Таня, — отвлек меня от мыслей тоненький голосочек трехгодовалой Марии. — У меня не получается сделать одно движение, вы поможете мне?

— Конечно, милая, — быстро ответила я, поднимаясь со своего наблюдательно места. — Сейчас мы все разберем.

С девочками трех лет я учила танец для концерта, посвященный детям с ограниченными способностями. Праздник должен был состояться первого июня, но так как предыдущая учительница халатно к этому отнеслась, то концерт пришлось перенести.

— Какой движение у тебя не получается? — спросила я маленькую девочку, присаживаясь перед ней на колени.

Мария быстро встала в первую позицию, немного пошатнувшись, а после начала не очень умело показывать движение, с которым случились трудности.

— Смотри, — я взяла крохотные ручки в свои ладони и плавно начала ими двигать. — Сначала правую руку в эту сторону, а только потом левую в другую, не вместе. Ножку левую мы выставляем вперед, когда левая рука будет над макушкой, поняла? И не надо торопиться.

— Спасибо, Таня, я теперь поняла, — обрадовано сказала Мария, и убежала к своим подружкам показывать, чему научилась.

— Ты хорошо ладишь с детьми, — сказала хмуро моя начальница, появившись в дверях. — Я думала, что тебе быстро надоест это всё.

Я ничего не ответила, промолчав. Я проработала здесь всего лишь неделю, поэтому не знаю, насколько меня хватит. Я уже приходила домой без сил, не ужиная, сразу отправлялась спать. Взрослая жизнь бьет ключом меня по голове.

— Девочки, на сегодня закончим, — сказала я, посмотрев на стрелки часов, которые отбили восемь часов вечера.

— До свидания, Таня! — прощались мои малышки, подбегая к своим родителям, которые уже не смотрели на меня так настороженно.

— Извините, Татьяна, — ко мне подошла мама Ирины Петренко, недовольно взглянув на меня. — Моя дочь сказала, что стоит в третьем ряду. Почему она не в первом?

— Понимаете, ваш дочь начала заниматься позже всех, поэтому не так хорошо знает номер, — начала я объяснять женщине. — Я не могу поставить её в первую линию.

— Почему? — зло спросила женщина, скрестив руки на своей габаритной груди. — Что такого в том, что она начала заниматься позже всех? Вы обязаны поставить её в первую линию!

— Я ничего не обязана, — ответила я, начиная заводиться. — Ваша дочь танцует не так хорошо, как другие, ибо не знает номер. Когда я её спросила, обижена ли она на то, что я поставила её в третий ряд, то она ответила, что не обижена.

— Ребенку три года, она не понимает, что третья линия — это позор, — с пафосом ответила мне мамаша. — Я требую, чтобы моя Ирину поставили в первый ряд.