Просто друзья

— Я хотел тебя, Дженни! Но ты хотела Ченса!

— Снова это? Дрейк, я говорила тебе, мы просто друзья.

— Знаешь, это самая худшая часть. Я поверил тебе, когда ты так сказала. Правда поверил и каким же идиотом я был. И сейчас именно я оказался в дебильном положении. После Нового года я наконец отчетливо все вижу. Я вижу тебя очень отчетливо.

Девушка в замешательстве смотрела на него.

— Что вообще все это значит?

— Ты была с ним все это время! — проорал Дрейк, раскинув руки в стороны. На них уже косились люди. — Я прохлаждался, веря, что как ты сказала, вы “просто друзья”, в то время как за моей спиной ты была с ним все это время. И ты пошла к нему, а не ко мне. Я был твоим парнем!

Теперь у них точно были зрители. Все, от первокурсников до старшекурсников, собрались и наблюдали за “Публичным унижением Дженни Уэсслер”.

— Дрейк…

— Ты сказала, что он ночевал в твоей постели, и я все равно поверил твоим словам о том, что ничего такого не происходит. Неужели я был всего лишь пятном на радаре великой истории любви Дженни и Ченса? Я был просто мелкой местью или еще чем-то, да? Какой-то странной пешкой в вашей игре. Он тоже спал с тобой? Ты просто ему мстила?

Дженни могла на него лишь только смотреть.

— Я не буду сиюминутным осложнением в вашей “Эпичной любви”, Дженни. Нахер это все!

— Дрейк, подожди! — она потянулась, цепляясь за край его рубашки. — Мы с Ченсом никогда не встречались. Я с тобой, ты же знаешь это.

— Да пошла ты, Дженни. И Ченса тоже нахер. Все и так знают, что вы трахаетесь.

Он будто дал ей пощечину. Черт, было ощущение будто кто-то вонзил ногти в твою кожу и расцарапал все лицо. Как он вообще мог говорить ей эти ужасные вещи?

— Как ты можешь говорить мне такое?

Ты же любишь меня. Как все так быстро разрушилось? Все должно было быть не так.

— Это не так, клянусь.

— Клянешься? Как будто это что-то значит для меня? Я любил тебя, Дженни. Я преподнес тебе свое чертово сердце на блюдце, а ты наплевала на него.

Дрейк уходил прочь, люди все еще смотрели, а ей казалось будто она разрушается, горит и умирает одновременно.

— Достаточно! — крикнул кто-то. Келси пробиралась сквозь толпу, бросая на всех смертоносные взгляды. Она бросилась к Дженни и обняла ее своими худенькими руками, давая подруге опереться на нее.

— Вам должно быть стыдно за себя! — кричала она, пытаясь отвести Дженни к своей машине. — Идите домой и посмотрите повторы “Холма одного дерева” или что-нибудь еще. Уйдите с дороги!

Келси боролась с толпой ротозеев, пытаясь пробраться к своей машине и поддерживая Дженни все время. Девушка чувствовала, что отключается. Такого не должно было быть. Первые отношения не должны были закончиться публичным унижением. Дрейк любил ее, он не мог причинить ей боль. Она все еще чувствовала на себе взгляды, даже после того как вокруг нее не осталось никого кроме Келси.

ГЛАВА 22

Ченс

Ченс сразу почувствовал, что что-то не так, когда проснулся. И причиной тому было не отсутствие криков. Он привык к этому. С тех пор, как ушел отец, в доме было спокойно. Нет, это чувство проснулось внутри него и начало разрастаться в первый день нового года. Что-то было не так. Все вокруг не было умиротворенным и спокойным, было ощущение, что все будто умерло.

Что-то правда, правда случилось.

Парень начал выбираться из своей комнаты, но куча белья, валявшегося на полу почти по колено, преграждало ему путь. Он схватил дверную ручку, используя ее как рычаг, чтобы высвободить себя из этого ада и прорваться в зал. Ченс был весь мокрый от пота настолько, что его одежду можно было выжимать. Как это вообще возможно, если дома было так чертовски холодно?

Чувство страха усилилось, когда он доковылял до кухни. Все было выключено. Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать, что единственным звуком в этом мире тишины — был звук его сердца, качающего кровь.

Он оглядел комнату, пытаясь понять, что случилось. Но все казалось прежним и на своих местах. Кухня была такой же, как и тогда, когда он был тут в последний раз. Так почему он тогда так волновался?

Ченс пошел дальше и наткнулся на стопку книг, стоящую за диваном. Он схватился за стойку в попытке удержать равновесие, словно маленький ребенок на катке.

— Мам! — крикнул он слабым голосом. Ответа не последовало. Парень пересек гостиную, направляясь к маминой комнате и чем ближе он подходил, тем быстрее билось его сердце.

— Мам? — позвал он еще раз, не понимая то ли это стены сдвигаются, то ли это он так шатался. Все вращалось вокруг него, а в голове прокручивался лишь один эпизод из Баффи — где она находит свою мать мертвой.

У него сердце ушло в пятки, когда он добрался до закрытой двери комнаты мамы. Второй раз на этой неделе он боялся открыть ее, он боялся того, что он может там увидеть. Он толкнул дверь и почувствовал, как желчь поднимается в горле.

Комната была пуста.

Да, конечно, там все еще стояла кровать, комод и подоконник тоже был на месте и даже плетеная корзина для мусора, но вот одно отличие — здесь вообще не было никаких вещей. Ни одежды, ни предметов гигиены, и определенно признаков его матери, ничего не было.