Просто Иван

  - Всё. Хватит тебе тётка Ксана впустую брехать. - Прервал женщину какой-то военный с перевязанной головой, его повязка наползала на левый глаз, отчего казалось, что она занимает большую часть головы раненного. - А то пока ты со своим Иваном непомнящим нагутаришся, мы уже без него немца до Берлина прогоним, да их Гитлеру в дом грача пустим².

  - Ой, тебе Дзюба только бы зубоскалить. - Смутилась пожилая санитарка. - Парнишка которого ты Ваней назвал, неизвестно каким чудом почитай с того света выкарабкался: а тебе всё ...

  - Успокойся старая, присмотрю я за твоим Ванькой! - Снова прервал слова женщины боец, и, не поворачиваясь к Прохорчуку скомандовал. - Ваня, даю минуту на сборы, и выдвигаемся: время пошло!

  - Старшина, ты уж присмотри за ним! - Не унималась санитарка. - Это он перед вами храбрится: а контузия у него и в самом деле сильная была! Наш дохтор вообще, говорил что он не жилец на этом свете! ...

  - Цыц старая, бойся меня разозлить. Я сказал, присмотрю - знать так оно и будет!

  Глава 3

   Раненые выходили на позиции, некоторые еле передвигались по причине полученных ими ранений, но, их нельзя было назвать побеждёнными. Вот и Алексей оказался возле позиции на которой уже недавно побывал, только всё здесь выглядело совсем по-другому. Бетонные Доты были сильно повреждены - видимо в них неоднократно попадали тяжёлые бомбы, или мощные снаряды. Истерзанная земля напоминала Лунную поверхность с её частыми кратерами, а некогда добротные окопы, отрытые на укреплённых валах, во многих местах были разрыты воронками и немногочисленные защитники, как могли, спешно их восстанавливали.

  - Ну что стал Ванюша? - Голос Старшины Дзюбы, вывел Лёху из ступора вызванного увиденными им разрушениями. - Пойдём оружие получать. А дальше, ты главное меня держись: тогда мы с тобой ещё на поминках ёкарного Бабая Гитлеровича потанцуем.

   Прохорчук молча кивнул, и послушно побрёл к месту где столпилось много народу: там раненые красноармейцы получали винтовки и патроны. Взяв винтовку, они отходили в сторону; деловито осматривали выданную им трёхлинейку и, открыв затвор, начинали её заряжать. Очередь двигалась относительно быстро, так что когда Алексей подошёл к осунувшемуся солдату с воспалёнными от недосыпа глазами тот молча - даже не глядя на него, протянул ему мосинку с уже примкнутым штыком.

  - Давай пилотку. - Бесстрастно произнёс другой красноармеец, стоявший рядом с выдающим винтовки бойцом.

  - Зачем? - Не понимая переспросил Лёшка.

  - А стрелять ты чем будешь? Дурья ты башка. - Не зло огрызнулся воин.

   Алексей торопливо сорвал с головы свой головной убор, и, перевернув, подставил её под руку сжимающую жменю патронов.

  - Всем даём по десятку патронов: больше нет. - Пояснил красноармеец. - Береги их: не шмаляй в белый свет. Если что, бери оставшийся боеприпас у убитых. Следующий!

   Отойдя в сторону, Прохорчук стал удивлённо рассматривать полученное им оружие. И стоял так до тех пор, пока за его спиной ни раздался голос старшины:

  - Да паря, у тебя точно всю память отшибло. Совсем забыл матчасть, да? Ты свою винтовку даже с предохранителя снять не попробовал.

  - А это где?

   - Берёшь за эту фуську сзади, оттягиваешь её и проворачиваешь. - Дзюба взял винтовку и стал проделывать с ней необходимые манипуляции, параллельно поясняя свои действия. - Открываешь затвор... Оп-па! Да ты Ванька у нас счастливчик.

   Выбрасыватель винтовки вышвырнул целый патрон. Старшина быстро поднял упавший боеприпас, заглянул своим единственным смотрящим из-под повязки глазом в открытый затвор, удивлённо присвистнул и тихим заговорщицким голосом произнёс:

  - Да тебе снаряжённая мосинка досталась Ванюша. Значит так. Вылетевший патрон мой - за обучение. Дай ка ещё патрончик.

   Лёшка - он же, отныне благодаря старшине - Ваня, протянул пилотку. Дзюба с показным пафосом: двумя пальцами взял патрон и дозарядил его в винтовку.

  - Ты Ванюша, свои патрончики в карманчик своих галифе переложи, так меньше шансов рассыпать их по окопчику. Держи свою пиф-паф и пошли.

  - Не смейте со мной так говорить! Я не какой-то там блаженный и не ребёнок! А то, не посмотрю на чины и звания...

   Рядом кто-то рассмеялся, но старшина, строго посмотрев на весельчака осадил того:

  - Чего ты скалишься душная твоя душонка? Человеку контузией память отшибло: можно сказать беда у него! А ты?

  - Виноват товарищ старшина!

  - Вот то-то что виноват! Не смей! ... А вот мне можно - земеля он мой! Ясно?!

   Уже идя по окопам Дзюба не оборачиваясь проговорил:

  - Не обижайся на меня Ванюша. Я когда сильно нервничаю, всегда так ёрничаю: с детства такой, а на Зимней войне это только усилилось...

   Принося свои извинения старшина не оборачивался, и чего-то выискивая, смотрел под ноги. Находя, несколько раз он нагибался, чего-то подбирал со дна окопа, и продолжал шагать к выбранной им позиции. И подойдя к ней указал: