Просто хочу (СИ)

Хоть что-то хорошее происходит в ее жизни. Конечно, обстоятельства для успеха — не самые лучшие, но это самый минимум, что заслуживает Софи.

А если бы я привез ее Штаты?

Эффект был бы тот же?

Скорее всего.

Только наш ребенок, скорее всего, был бы жив.

И даже если — нет…

Если так было суждено…

Я бы не вел себя так по-скотски будь она рядом.

Но я же не желал портить имидж. Я же с амбициями и заморочками просто трахал удобную доступную особь.

Щемящая боль опять разлилась ядовитой желчью. Я достал дневник и начал писать.

Дневник Кристофера

25.03.2011

Хочу быть тем пианистом. Хочу, чтобы отшибло память, хочу забыть ВСЕ.

Мне так не повезет, я буду вечно посыпать голову пеплом, вечно представлять, на кого был бы похож наш сын.

Первый крик, первая улыбка, первый зуб, первый шаг…

Я не думал об этом, пока не лишился всего.

Моя Софи, наш малыш, мой покой. Все это я лично растоптал, уничтожил.

Простит ли она меня когда-нибудь?

Вряд ли.

Ее единственное желание — никогда меня не видеть.

А чего хочу я? Я хочу ее, только ее.

И никогда не получу желаемого. Но я должен постараться сделать ее счастливой. Если счастье Софи — не помнить обо мне, я постараюсь исчезнуть, испарится. И она должна быть уверена в этом.

Соня

Я открыла глаза и уставилась на потолок своей новой квартиры. После двух дней проживания в старой стало ясно, что там просто невозможно спрятаться от воспоминаний. Невозможно забыть, что именно там все началось, именно там я забеременела. Поэтому я оперативно собрала вещи и перебралась в другое жилище.

Все оплатил Кирилл. А может Кристофер через него? Плевать. Все равно мой шкаф набит шмотками из Лондонских магазинов. Куплены на его деньги. Впадать в детство и устраивать из них костер я не собиралась.

Смысл?

Я же не сожгу свои мозги вместе с ними.

А хотелось бы.

Смена дислокации помогла не вспоминать каждую ночь его поцелуи, но забыть все остальное я не смогу никогда. Можно сколько угодно заставлять себя не думать об этом, но странная ледяная пустота внутри — лучшее напоминание.

От себя не убежишь.

Я бросила бегать.

И курить.

И пить.

Нужно научиться жить заново.

Иначе.

Вставай, Соня, вставай.

Сегодня куча дел. Еще половина очерков не переведено, а отправлять в издательство нужно уже в конце месяца. Они, конечно, предлагали адаптировать текст, но я не хотела. Хочу все сделать сама.

Раз уж так сложилось.

Я теперь все буду делать сама, никому не позволю решать за меня.

На телефоне моргала лампочка автоответчика.

— У вас семнадцать голосовых сообщений, — прогнусавил голос робота.

Господи, ну хорошо хоть не двадцать пять, как вчера. Все звонки были из издательств. Откуда они только узнают мой домашний? Вежливые голоса с различными акцентами на английском, а кое-кто и на русском, просили рассмотреть их предложения в качестве исключения.

Какие тут исключения?

Все контракты подписаны на два года вперед с эксклюзивными правами на публикацию.

Сама не понимаю, почему так спокойно это принимаю.

Кир всегда хотел сляпать из меня звезду литературного профиля. У него это была идея фикс. Именно он выбирал издательства, он вылавливал подводные камни в контрактах. Серьезные дяди и напыщенные тети скрипели, но ехали на его телеге. Очень уж им хотелось навариться на писанине подружки Криса Мэйсона.

Да, я прекрасно понимаю, кому всем этим обязана. Ну и что? Ну и плевать. Все равно не смогу жить, как раньше. А эта жизнь ничем не хуже любой другой. А может и лучше…

Я весь день проторчала за переводом. Мозги кипели от троп и метафор, переиначенных на английский. Чтобы расслабить извилины, я полезла проверить почту.

Большая ошибка.

Письмо.

От него.

Зачем, Крис?

Ты же обещал.

Разум подсказывал, удалить не читая, но когда мое сердце слушалось.

Читать.