Просто любить тебя (СИ)

Когда мы поднялись в квартиру, я удивилась, что Костя разулся, прежде чем войти внутрь. Возможно, кому-то бы это показалось мелочью, но не мне — приятно было видеть воспитанного мужчину.

Положив Соню в кровать, Клюев на цыпочках вернулся в коридор, где его ждала я.

— Такой крепкий сон, — усмехнулся он. — Можно только позавидовать.

— У неё был сложный день, — улыбнулась, смотря на безмятежно спящую дочь. — Думаю, вымоталась.

— Не проснётся посреди ночи? — в мужском голосе послышалась грусть. — Артём часто в детстве засыпал после ужина, а потом всю ночь на голове стоял — не могли никак уложить.

— Нет, Соню пушкой не разбудишь, — вздохнула, переведя взгляд на задумчивого мужчину. — Может, ты чаю хочешь? У меня, если честно, с утра крошки во рту не было.

— Не откажусь, — ответил он, посмотрев на меня, — если ты согласишься попробовать голубцы, которые приготовила моя мама. Их там столько много, что, боюсь, сам не осилю.

Мой желудок предательски заурчал, крича о том, как он голоден. Поэтому отказаться от соблазнительного предложения Клюева было невозможным.

— Тогда я ставить чайник, а ты за голубцами.

Костя вернулся через пять минут и притащил, действительно, большой контейнер. Когда он открыл его, по кухне разнёсся потрясающий запах мяса и овощей, от которого у меня сильнее потекли слюнки.

— Садись, я за тобой поухаживаю, — увидев моё предвкушение, улыбнулся Клюев. — Где тарелки и вилки?

— В шкафу справа, — наслаждаясь ароматом, я даже не рискнула выйти из-за стола. — Давай быстрее, я сгораю от не нетерпения.

— Словно я каждый день на твоей кухне хозяйничаю…

Когда голубцы были съедены, а наши руки согревал крепкий чай, я решилась задать вопрос, который волновал меня последние несколько дней.

— Скажи, — вздохнула, — а почему вы развелись с женой?

Наверное, мой вопрос был верхом невоспитанности, но я не могла ничего поделать со своим любопытством.

— Если ты не хочешь об этом говорить, то давай не будем. Понимаю, насколько может быть больно это вспоминать.

— Да нет, — улыбнулся Костя, задумчиво крутя пальцами чашку. — Всё просто. Рано или поздно в отношениях наступает момент, когда понимаешь, что больше не можешь быть с этим человеком. Начинаются придирки, претензии, а за ними постоянные ссоры. И либо ты стараешься найти выход, стараясь понять и принять партнёра, либо вы расходитесь. Так произошло и у нас. Оказалось, нам проще развестись, чем найти подход друг к другу.

— Это печально… — я никогда такого не испытывала, поэтому не могла полностью прочувствовать слова Кости. — Спасибо, что поделился.

— Спасибо, что спросила, — он поднял на меня лукавый взгляд. — Значит, всё-таки я тебе небезразличен. Это приятно.

— С чего ты взял? — попыталась оправдаться я. — Это просто женское любопытство — не более.

Казалось, Костя мне не поверил — с его лица не сходила довольная ухмылка.

— Если ты сейчас же не прекратишь на меня так смотреть, я сделаю вид, что этого разговора не было, — поджала губы, неожиданно почувствовав, как сердце, тянувшееся к другому, стало биться при мысли о Косте.

— Понял, не дурак. Дурак бы не понял, — примирительно подняв руки, он рассмеялся.

Сейчас я впервые почувствовала, как приятно мне находиться с ним рядом.

Сегодня Костя открылся для меня с новой стороны — заботливый, внимательный, чуткий. Оказалось, за маской неприступного босса скрывался довольно мягкий плюшевый медведь, который в любое время мог и объятия раскрыть для утешения, и голубцами накормить, подняв настроение.

Неужели он начинал мне нравиться?

Глава 11.

Посидев ещё немного, мы разошлись с Костей.

Несмотря на то что с его приходом мне стало спокойнее, я всю ночь не смогла сомкнуть глаз. Наблюдая за спящей Соней, я думала, что же делать дальше.

Маленький носик, пухлые губы, вытянутые уточкой, и кругленькие щёчки — она казалась мне маленьким ангелком, пришедшим унять мою боль, причинённую расставанием с Кириллом.

Я настолько любила дочку, что не хотела представлять, как могу расстаться с ней даже на день. Но сейчас, когда в её жизни появился отец, я понимала — рано или поздно мне придётся научиться её отпускать.

Утром я чувствовала себя хуже разбитого корыта. Каша подгорела, кофе убежал, в кульминации разбилась моя самая любимая чашка — всё валилось из рук в предвкушении очередной встречи с Покровским.

— Что за шум? — услышав звук бьющегося, в кухню прибежала Соня.

— Всё в порядке, — улыбнулась, собирая осколки. — Просто твоя мама немного неуклюжая.

— Давай я помогу, — дочка ринулась ко мне, но, к счастью, я успела её остановить рядом со столом.

— Не нужно. Не хочу, чтобы ты поранилась.

Соня недовольно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Схватившись за большой осколок, я сама была неаккуратной и порезалась. Кровь и слёзы хлынули одновременно — словно это была последняя капля, переполнившая моё самообладание.

Я расплакалась, совершенно забыв, что на меня смотрит Соня. Обида, гнев и отчаяние — всё соединилось в гремучую смесь, медленно разрывавшую мою душу на части.

— Мамочка, — сзади послышался тонкий голосок дочки, — ты поранилась? Так больно?