Просто любовь

Поскольку всю предыдущую неделю Лукас делал вид, будто не замечает моего присутствия в аудитории, в понедельник утром я не знала, чего от него ждать. Перемена оказалась едва заметной, но все-таки бесспорной. Когда я вошла, наши глаза встретились и на его лице появился еле различимый намек на улыбку. Я поймала себя на мысли, что все в нем теперь так хорошо мне знакомо. Когда мы с ним танцевали в клубе, его черты сливались в довольно неясный образ: это был просто офигительно сексуальный парень. Сейчас я могла в любой момент четко представить себе крутую линию, ведущую от уха к сильному подбородку, нос с почти незаметным следом от перелома, на скуле шрам в виде полумесяца и прозрачные глаза, от которых иногда мне становилось не по себе. Волосы, всегда всклокоченные, как будто он только что встал с постели, смягчали его облик. Постригись он короче, он выглядел бы совершенно по-другому.

Лукас снова уставился в свой блокнот, без которого не приходил на лекции по экономике. Я перевела взгляд себе под ноги, чтобы не споткнуться на ступеньках. Каких-нибудь несколько часов назад он взял мое лицо в свои ладони, прижал меня к дверце грузовичка и поцеловал так, будто между нами уже произошло то, чего я хотела. Назад в общежитие я ехала совершенно дурная от страсти.

Проскользнув на свое место рядом с Бенджи, я удержалась от соблазна оглянуться. Если б оказалось, что Лукас на меня не смотрит, я бы разочаровалась, а если бы он смотрел, я была бы поймана с поличным.

Моя соседка справа, как всегда, в подробностях описывала свой уик-энд подружке, а заодно и двум-трем десяткам людей, которые волей-неволей тоже выслушивали этот отчет. Бенджи принялся точно, хотя и немного утрированно, пародировать жесты и мимику болтушки, и я, чтобы замаскировать приступ хохота, изобразила кашель. Это привлекло ее внимание.

— Ты умираешь, что ли? — спросила она и издевательски оскалилась, когда я покачала головой. — То, как ты при людях выворачиваешь легкие наизнанку, не очень-то аппетитно выглядит. Это я так, на всякий случай.

Я вспыхнула, а Бенджи, наклонившись к ней через меня, сказал:

— А как насчет того, что каждый понедельник пол-аудитории выслушивает во всех сенсационных подробностях, какая ты распущенная алкоголичка? По-моему, это тоже не совсем аппетитно. Так, на всякий случай.

Она негодующе разинула рот, а сидящие вокруг захихикали. Я прикусила губу, изо всех сил стараясь смотреть только на доктора Хеллера, который, к счастью, как раз вошел в аудиторию. Впереди было еще пятьдесят минут отчаянных попыток забыть о том, что тремя рядами выше и на пять мест левее сидит Лукас.

— До экзамена всего девять дней, — хитро улыбнулся Бенджи, пока мы запихивали тетради в рюкзаки.

— Угу…

— Девять дней, и больше никаких… ограничений. — Я уставилась на соседа, а он шаловливо задергал бровями. — Хм-хм…

Я не удержалась и посмотрела, здесь ли еще Лукас. Он разговаривал с девушкой из «Дзеты», которая подходила к нему и раньше, но при этом глядел на меня поверх ее головы.

Выбравшись в проход, Бенджи осклабился и тоненьким голоском пропел:

— Выбираю вопрос за двести долларов из категории «Горячие ассистенты преподавателей», — и замурлыкал мелодию заставки известной телевикторины.

Перед тем как выйти, он, не переставая мурлыкать, улыбнулся Лукасу. Тот пошел по коридору рядом со мной, и мне оставалось только надеяться, что я не очень сильно покраснела. Лукас кашлянул и, дернув плечом, указал на удаляющуюся спину Бенджи.

— Этот парень что… э-э-э… знает про… — спросил он, слегка хмурясь и покусывая нижнюю губу с продетым в нее серебряным колечком.

— От него я узнала… кто ты такой.

— Правда?

Лукас провожал меня на испанский, как две недели назад.

— Он заметил, что мы… смотрим друг на друга, — объяснила я, неловко поежившись, — и спросил, хожу ли я на твои семинары.

Лукас прикрыл глаза и тяжело вздохнул:

— Жаклин, прости меня…

Я замерла, надеясь, что сейчас он наконец-то раскроет мне тайну Лукаса/Лэндона. Минуту или две мы шли молча, с каждым шагом приближаясь к месту, где должны были разойтись. Погода стояла ясная, и, как только мы выходили из холодной тени деревьев или зданий, солнце начинало нас припекать.