Просто Марго

Запыхавшись, с немного растрепанными на ветру волосами Александра влетела в свой гостиничный номер с двадцатиминутным опозданием. Валентина Сергеевна сделала, как подобает, недовольный вид, сухо попрощалась с Савулиди и приказала Саше идти умываться и ложиться спать.

Наутро состоялся неприятный и очень откровенный разговор между матерью и старшей дочерью.

– Мама! – набрав побольше воздуха в легкие, первой начала разговор Александра. – Я должна сказать вам что-то очень важное.

Валентина Сергеевна подняла кверху свои очки и, оторвавшись от чтения местной газеты, сказала:

– Я тебя внимательно слушаю, Александра.

– Маменька, я больше чем убеждена, что вы меня не одобрите и, может быть, даже проклянете, но я не могу поступить иначе. Не знаю, как вам это объяснить получше… В общем, я не могу жить без Василия! Я его очень люблю, и он меня любит очень! Он попросил стать его женой, и я согласилась. Я, мамочка, никуда не еду, я остаюсь здесь, в Батуме, жить со своим любимым человеком! – как можно тверже старалась произносить каждое слово Александра. Она боялась, что матери все же удасться со своими неоспоримыми аргументами ее переубедить. И тогда конец ее счастью с Василием!

– Да что ты такое говоришь! Ты это про что, Александра?? Ты хочешь предать, а по иному я это не могу назвать, свою семью, своего отца и мать?! Ты, урожденная Юдина, дворянка с внушительным наследством и высоким положением в обществе, хочешь связать свою судьбу с без рода и племени понтийским греком? И остаться жить в этой полумусульманской провинции?! Нет, даже и не думай ничего такого, я никогда не дам тебе моего благословления! И отец тоже бы так же поступил. Ты нас позоришь, Александра, неужели ты этого не понимаешь?!

Валентину Сергеевну просто колотило от ненависти к этому греческому юноше, который позволил себе попытаться украсть у нее дочь! Немного переведя дух, Юдина-старшая категорично заявила:

– Мы немедленно уезжаем вместе с англичанами. И если вам еще непонятно, – она уже обращалась к обеим дочерям, – то это вопрос жизни и смерти, потому что сюда очень скоро придут красные и тогда всем нам конец! – истерично кричала она. – Собирайте ваши чемоданы! Я скоро вернусь! А пока я вас закрою на ключ!

– Я все равно никуда не поеду, я остаюсь с ним! – кричала вслед матери Александра, колотя кулаками по закрытой двери.

Быстрым шагом, покрыв голову легким шелковым платком, Юдина шла по направлению к православному собору Святого Николая. Нужно усердно помолиться перед отъездом за всю свою семью, и особенно, за старшую дочь, попросить Господа наставить ее на путь истинный, и конечно же, и самой исповедоваться, спросив у батюшки совета, поведав ему о сложившейся в ее жизни столь непростой ситуации.

В православном храме курская помещица преклонила колени перед святым ликом Богородицы. Валентина Сергеевна произнесла несколько молитв перед иконой, перекрестилась и, оглядевшись вокруг себя, поискала глазами священника. Но его, как ей сказали, в данный момент в обители не было. Она искренне огорчилось этому, но все ж решила не терять времени на ожидание и прямым ходом направилась туда, где жил Василий Савулиди.

В то время Батум был совсем маленьким городом, и все его кварталы, так или иначе можно было сказать, находились в центре.

Придя по адресу, она увидела перед собой ветхий маленький домишко с покосившимся крыльцом и небольшим двором, в центре которого возвышалось в гордом одиночестве одно лишь инжировое дерево. Лишь только одна мысль, что ее драгоценная, выращенная в богатстве дочь могла бы остаться жить здесь, больно покоробила ее.

– Добрый день, дамочка! Вам кого? – вот так без прелюдий и не совсем дружелюбно спросил ее моющий, вернее, отмывающий под краном во дворе от машинного масла свои руки средних лет греческий мужчина.

– Я жена полковника Александра Ивановича Юдина, – чеканя каждое слово с высоко поднятой головой, представилась женщина. – Желаю видеть Василия. Он дома?

– А… К нам благородная дама пожаловали. Извиняйте покорно, что не можем оказать вам прием согласно вашему высокому происхождению, – съехидничал он.

– Послушайте, я не затем к вам через весь город шла, не для того, чтобы вы надо мной иронизировали. Василия позовите! – приказала Юдина.

– А вы тут не приказывайте, мы вас в гости не приглашали! – возмутился грек, и брызги от умывальника нечаянно попали на гостью. Юдина брезгливо смахнула их с себя, как-будто это была не вода, а рой грязных мух.

– Ишь, привыкли тут командовать над нами, простыми работягами, вы, никчемные изнеженные господа! Ну, ничего, советская власть всех вас поставит на место! И тогда мы поглядим, кто над кем и как будет командовать! А сейчас я желаю знать, зачем вам нужен мой двоюродный племянник!? – совершенно игнорируя присутствие дамы, он сел на старое крыльцо, раздвинув широко в грязных брюках свои ноги, и принялся пальцем неприглядно что-то выковыривать из своих зубов.

Такого в ее присутствии даже их крестьяне никогда себе не позволяли!