Просто Мари (СИ)

Я не могла ничего ответить. Если бы я попыталась открыть рот сейчас, то, вероятно, задохнулась бы — или заплакала, что было бы в разы хуже. Думаю, Хальбарад верно расценил моё молчание, потому как строгий голос его не стал ни на каплю жёстче, когда он продолжил:

— Я очень немного эльфов встречал в своей жизни — и, как показывает практика, это к лучшему… Миледи, я знаю, что это может быть трудно, но постарайтесь отвечать. Знакомы вы с такой формой дисциплины, как порка?

Я стояла прямо перед ним, буквально в нескольких дюймах, но смотрела, слегка откинув голову, вглубь леса. Ком в горле мешал очень сильно.

— Ближе, чем хотелось бы, сэр.

Почему-то называть его как-либо по-другому было теперь нельзя; он казался настолько старше, опытнее и сильнее меня — что, разумеется, ни в одном аспекте не могло быть правдой…

— Ах, — он тихо усмехнулся. — Так я и думал. Уж не обессудьте, но я полагаю, что это именно то, чего вы заслуживаете после того, что устроили с вашими друзьями. Прошу вас, моя принцесса.

Молясь Валар, чтобы только он не заметил, как я дрожу, я как можно быстрее заняла причитающееся мне место на его коленях — и не могла не вздрогнуть, когда холодный ветер коснулся моей внезапно обнажённой кожи.

— Итак, леди Амариэль, — вздохнул Хальбарад, без лишних прелюдий нанося первый резкий и хлёсткий шлепок. Я чуть не вскрикнула, но тут же закусила губу, вспомнив, что наказание моё ещё едва ли началось; а он продолжал методично и не слишком быстро отвешивать точно такие же удары, параллельно говоря то, что я могла воспринимать с трудом: — Всё, что вы делали в последние несколько дней, было явным и намеренным пренебрежением к моим приказам. Я знаю, что в вашем положении вполне естественно время от времени забывать, что такое приказы вообще, и не в эльфийских традициях слушаться смертных, но вам прекрасно известно, кто командует этим конкретным отрядом, к которому вы пожелали присоединиться. Так или иначе, вы научитесь уважать мои приказы.

Мой характер никогда не был таким уж покладистым, и я привыкла к боли от порки, но по какой-то причине его слова… Его слова били больнее. И мне пришлось вспомнить о том, что я всегда искренне ненавидела: я умею плакать.

— Однако, вы ведёте себя удивительно тихо, — пробормотал Хальбарад через некоторое время. Не знаю, был ли он в курсе того, что уже минут десять как из глаз моих неудержимо катились слёзы, но если был, этого ему явно не хватало. Прервав порку на несколько мгновений, он вытащил что-то по-видимому из-за пояса, и в следующую секунду это что-то коснулось гладкой — вероятно, деревянной, — поверхностью моих и без того пылающих ягодиц.

Я вскрикнула изумлённо ещё до того, как он нанёс первый удар. Смотреть чем не хотелось вовсе — вероятно, это было что-то вроде линейки, однако укус она оставляла ужасный, и у меня не возникло сомнений в том, что эта штука оставит очень яркие полосы, по крайней мере на завтрашний день… Однако, долго думать Хальбарад мне не позволил, обрушив ещё несколько быстрых, хлёстких ударов и заметив:

— Витаете в облаках, принцесса? Это не самое подходящее место и время.

— Н-нет, нет! — вскрикнула я, напрягаясь, как натянутая тетива, и пытаясь заставить свои собственные ноги не двигаться; ноги, однако, не соглашались и силились пнуть воздух позади. Всё моё тело сопротивлялось отчаянным крикам сознания о том, что мне нужно выдержать это наказание, и нужно выдержать его достойно — хотя бы сколько-нибудь достойно. — П-простите!

— Будьте здесь и физически, и мысленно.

Удары сыпались на меня градом, оставляя такие сильные ожоги, отзываясь такой жалящей болью в каждой клеточке моего тела, что скоро я не могла сдержать ни криков, ни слёз, ни даже собственных рук, отчаянно пытавшихся закрыть окончательно истерзанные бёдра. Я несла абсолютную чепуху, поминутно извиняясь, и по сей день благодарна Валар за то, что Хальбарад вовсе меня не слушал.

— Амариэль, — он прекратил порку так резко, что внезапное отсутствие ударов причинило мне даже большую боль, чем их твёрдое постоянство.

— Д-да, сэр? — пробормотала я, чувствуя, как невероятно жалко звучит мой голос. Я тяжело дышала, и каждый звук из саднящего от рыданий горла выходил хриплым.

— Вы мне мешаете, — невозмутимо прокомментировал моё позорное поведение Хальбарад.

— Поверьте, я… Я н-не нарочно.

— Это вполне понятно. Но, миледи, я не хочу случайно причинить вам вред, поэтому будьте так любезны, постарайтесь держать себя в руках.

Он мгновенно возобновил порку; удары сыпались теперь значительно быстрее, и время от времени несколько ударов один за другим приземлялись на одно и то же место… Это было больно. Вполне соразмерно с тем, что я натворила, но Эру, как же больно!.. Так же, как прежде на тренировках я из раза в раз приказывала себе бежать, когда на это не оставалось никаких сил, сейчас я наконец сумела приказать себе не шевелить ни единой частью напряжённого, пылающего тела, пока деревянная поверхность нещадно жалила мою кожу. А громкость моих рыданий ни меня, ни, тем более, Хальбарада уже не интересовала.