Просто Мария

Хосе Игнасио в сопровождении Рафаэля Идальго вошел в холл своего дома, держа под руку Марию. Боже! Что сделалось с Ритой, Романом, Рейнальдо! Они просто онемели. Виктор, глаза которого выражали сумасшедшую радость, выговорил:

– Мария!

А Мария с вежливой улыбкой смотрела на этих симпатичных людей, встретивших ее в этом богато обставленном, красивом доме, но никого из них она не знала. Пожалуй, только красивую, с живыми глазами темноволосую женщину, которую Хосе Игнасио представил ей как жену ее двоюродного брата, она встречала в приюте…

Рафаэль, видя на лице Марии недоумение и усталость, посоветовал ее близким рассказывать ей о прошлом постепенно: ведь Мария еще не пришла в себя после пережитого, ей нужно пройти курс лечения, и тогда память к ней вернется.

Адвокат откланялся и ушел. Рита повела Марию в спальню…

Нет, не помнила она и своей спальни. Здесь все было так красиво, так чисто убрано; легкие занавески чуть шевелил ветерок, проникающий в окно; на столике перед кроватью стоял букетик гвоздик… Рита сказала, что они тут нередко говорили по душам обо всем на свете. Здесь Мария надела и свое подвенечное платье в день свадьбы с маэстро Виктором. А вот и фотография…

Нет, Марии все это ровным счетом ничего не говорит, ни о чем не напоминает.

Отвернувшись, Рита тихо заплакала. Она не узнавала Марию. Мария была совсем другой.

Не узнавал ее и Виктор. Рита после ухода Идальго настаивала, чтобы он поднялся к Марии в спальню и поговорил с нею. Он вошел. Мария лежала, сегодняшний день очень ее утомил. Виктор присел на край постели и ласково сказал:

– Ты – Мария. Не может быть другой такой женщины. С твоими лучистыми глазами, с чудесным голосом… Последний раз мы виделись с тобой в Париже. Я пришел к тебе, чтобы… – Виктор приостановился, опасаясь, что вызовет слишком болезненные воспоминания; Мария спокойно и безучастно смотрела на него. – Ты побежала искать меня и попала в автокатастрофу…

– Да, – подтвердила она столь же безучастно, – попала в катастрофу.

– А потом? Что было потом? – Виктор с надеждой смотрел Марии в глаза. – Вспомни! Где ты была все это время?

– В аду! – ответила она и отвернулась.

– Мария, ты ждала ребенка… Нашего с тобой ребенка. Что с ним случилось?

– У меня родилась девочка… она умерла. Моя сестра Лусия погубила ее. Меня она тоже хотела убить…

– Но у тебя нет сестры по имени Лусия…

– Как это нет? – В голосе Марии послышалось раздражение. – Моего мужа зовут Андрее… И хотя дома был сущий ад, это были мой дом и моя семья. А вы уходите! Оставьте меня одну.

Как тяжело стало у Виктора на душе! Он тихонько закрыл за собой дверь спальни. Невозможно смириться с состоянием Марии! Нужно вернуть ей память, только память восстановит утраченную связь с дорогими ей когда-то людьми, только память даст возможность понять, что она значила для них, что они значили для нее…

Про себя Виктор знал: он любит по-прежнему, да нет, не по-прежнему, гораздо сильнее и вновь полон решимости завоевать ее любовь. Мария снова станет его женой…

– Единственная польза от амнезии, – невесело пошутил Карено, – это то, что Мария забыла боль, которую я причинил ей своей глупой ревностью…

Увидевшись в тот же день с Исабель, Хосе Игнасио сообщил ей радостную новость: нашлась, правда, при очень странных обстоятельствах и в тяжелом состоянии, его мама. Но она жива, и это главное.

Граф де Аренсо тоже не мог прийти в себя от этой вести: ведь он сам получил сведения о смерти Марии. Но раз Мария; жива, значит, его обманули. Почему? Что произошло?

Единственное, что ощущала Мария в этом новом для нее доме, было чувство покоя и защищенности. Здесь все и вправду любили ее, и она это чувствовала. Хосе Игнасио приносил ей внучку, маленькую Марииту. Внучка? Странно!

Хосе Игнасио нежно целовал ее, как всегда в щеку:

– Знаю, мамочка, многое сейчас кажется тебе странным, но когда ты вспомнишь, все встанет на свои места.

– Спасибо, Хосе Игнасио, спасибо… сынок! – голос Марии потеплел, мало-помалу она привыкала к тому, что этот взрослый мужчина – ее сын…

Ана позвонила на ранчо и сообщила о несказанной радости Эстеле. Эстела только и могла произнести:

– Слава Богу, Всевышний услышал мои молитвы…

Все последние дни у нее было тяжело на душе. Клементе, стараясь вызвать ее ревность, принялся ухаживать за Маргаритой, младшей сестрой. Бедная Эстела не знала, как удержать его от опрометчивых поступков, и по-прежнему твердила Федерико, что Клементе давно пора ехать в город и учиться. Но куда там! Федерико был счастлив, что сын живет с ним. А Эстеле было нестерпимо видеть, как Клементе заигрывет с ее сестрой, она-то знала, что ни к чему хорошему это не приведет, но поделать ничего не могла. И ухватилась за мысль немедленно поехать в Мехико. Но и тут ее ждало огорчение. Роман, взявший трубку после Аны, сказал:

– Нет, Эстела, приезжать не стоит, Мария больна, пока никого не узнает, и лишние впечатления ей только во вред.