Просто Маша (СИ)

— Давайте все договоримся, как объяснить перемены, которые произошли в вашей семье, — начала я. — Чтобы никто лишних вопросов не задавал и не сплетничал, предлагаю вот что: Эйлин тяжело болела… — подожди, помолчи, — попросила я Эйлин, которая начала было возмущаться. — Болела, ты, скажем, менингитом. Да, это голова. У Тобиаса едва хватало денег и сил сводить концы с концами, но наконец ему предложили какое-то экспериментальное средство, и жена стала выздоравливать. Постепенно, а пока дома сидела — делами занималась. Под это и отремонтированная мебель, и комнаты, и приборка, и одежда отлично пройдут.

Тоби неопределенно хмыкнул.

— А что тебе не нравится? Ты тут вообще оказываешься героем — вылечил жену, а что все запущено было и сам никакущий… тьфу, я сама уже беспамятной становлюсь! — хлопнула я себя по лбу и метнулась к пакету, что стоял за диваном. — Вот, держи.

— Это… мне? — мужик даже спал с лица, кажется, получив джинсы, «которые рекламировали аж сами «Битлз», по крайней мере, глаза у него сделали попытку аккуратно съехать в кучу.

Ой, как он на нас смотрел! Пришлось временно уступить место Эйлин, и пошла ностальгия. Оказывается, не всё они забыли — «Girl», например, когда-то была их любимой песней. Мда-а-а. Раскаяние? Ой ли… Совсем другие чувства, насколько мне подсказывает женский опыт и женское же еще не выветрившееся чутье.

Северус смотрел на родителей во все глаза. Для него тоже стало открытием, что они могут быть вот такими. Мирными. Но долгий и странный разговор о каких-то там песенках перенести он не смог.

— Я понял. Мама болела, отец делал все, чтобы ее вылечить, поэтому мы жили так… — он немного замялся и закончил просто гениально обтекаемо: — Как жили.

— Умница. Какой же ты умница, — я вытеснила Эйлин — в конце концов, хорошего помаленьку, а то еще вечером совсем на личную жизнь переключатся, а мне куда деваться? Попкорн и ноги на тумбочку? Так я ж того, случайно и прокомментировать могу… Они этого не переживут, я отвечаю. Ну или переживут, но мне не простят. Никогда.

— А теперь идем в подвал! — провозгласила я.

*

Разгребать завалы втроем было любо-дорого. Кресел оказалась пара, причем, собака, кожаных! Натуральных! В наше бы время, да за такую антикварную мебель… Ух!

Оба наших мужчины потрясенно смотрели, как я тренируюсь — сперва на плинтусах. Заклинание для чистки рыбы подошло и здесь, в результате наждак дистанционного действия с помощью палочки Эйлин получился отменный. Перекладину Тобиас нашел и сам же на место впендюрил. А теперь…

— Репаро, — сказала я.

Тоби подергал перекладину и одобрительно хмыкнул — сидела как влитая.

— Репаро, — повторила я, переместив палочку, и «рана» на обивке подлокотника затянулась. Мужики дружно присвистнули и повернули кресло другим боком.

— Что же ты мне раньше не сказала? — выдохнул Тоби.

— Потому что раньше бабушка Мэри не приехала, — отрезала я. — А еще была эта ее сумасшедшая клятва. Что с каретной стяжкой? Нужны эти… как их… типа гвозди. И вообще, завтра посмотрим, вдруг обратно развалится. По идее еще бы месяц выдержать, чтобы твердо знать, что на нас, как на безответственных продавцов никто не подумает.

— Мебельные гвозди я куплю, — пообещал Тоби.

— А еще клей и нитки сапожные. Или леску какую. Это если сшивать придется.

— Ты и это умеешь?

— А кто мне платье делал, ты, что ли?

— Ты сама?

— Нет, оно само выросло. Чтобы вещь получилась, надо знать точно, как она устроена, и добавлять необходимое, можно трансфигурацией, а можно чарами.

Тоби покривился, но смолчал.

— Их же еще рунами закрепить можно! — выдал Северус. — Ты забыла?

Я вздохнула. Не признаваться же, что и не знала… Точнее, не была уверена — фанон такой фанон.

— Я же говорила тебе, что помню все урывками, кусочками. Заклинания и те приходится в школьных тетрадях твоей мамы подсматривать. Так что давай, готовься, будет и тебе работа! Поищешь самые лучшие сочетания?

Северус кивнул и унесся наверх. Забыла упомянуть — столь часто упоминаемый в фанфиках старый школьный сундук Эйлин стоял у Северуса на чердаке. И до него я так толком и не добралась — только несколько тетрадей, в которых было самое необходимое.

Наконец реставрация двух «вольтеровских» кресел была завершена, даже потертостей не осталось, и Тобиас потер руки:

— Прямо как новые! Хоть сейчас в магазин неси…

— Такие вещи на аукцион надо, — вздохнула я, вспоминая времена интернета и онлайн-сервисов. — Гораздо больше получим. Откуда такие дорогие вещи, а? Тоже не помнишь? Да что же это за наказание, — вздохнула я, глядя на насупленного Тобиаса и слыша, как безнадежно вздыхает Эйлин.

— Я думал, это она меня, — поделился Тобиас явно через силу. — А оказывается, ее тоже. Эйлин, ты меня простишь?

… Is there anybody going to listen to my story…

Ой, нет! Нет-нет, не сейчас и точно не сегодня!

— Тоби, — осторожно убрала я его руки с талии… его жены. — Извини, но я еще не научилась закукливаться так, чтобы… хм… не присутствовать. Понимаешь?

Ох как беднягу перекосило! Нет, это неописуемо, как баобаб для маленькой собачки.