Просто металл

Клава, продолжая всхлипывать, стала рассказывать торопливо и сбивчиво. С трудом уловила Вера главное: у парня жесточайшая пневмония, получал пенициллин внутримышечно и кардиовален в каплях — средство для сердца в таком состоянии явно недостаточное. Лишь минуту пребывала в нерешительности, потом спросила шофера:

— Свет в машину никак нельзя дать?

Тот обиделся даже:

— А как же? Хорош бы я был водитель, если бы у меня переноски не было! В один момент все будет сделано.

Он побежал к машине.

За спиной Клавы послышалось недовольное покашливание и знакомый голос произнес:

— Надо полагать, задержка не будет очень длительной? У меня время ограниченно…

Клава обернулась и узнала Горохова. Раньше она просто не обратила внимания на подошедшего сзади мужчину в кожаном реглане на меху — не до него было. Меньше всего ожидала да и, пожалуй, желала она увидеть здесь бывшего их директора. Вера — другое дело. О своем намерении проситься к ним на участок в качестве заведующей фельдшерским пунктом она поделилась с Клавой, даже советовалась с ней еще там, в Магадане. О такой возможности Вера узнала еще до встречи с Иваном, считая, что он уже на Чукотке. В облздраве со дня на день ждали утверждения медицинского штата на новом прииске.

В день отлета, еще до того, как проснулся Иван, она затащила Клаву к себе в номер и расспрашивала, расспрашивала… Тогда же и договорились, что Клава будет помалкивать о Вериных надеждах и планах.

Но как мог попасть сюда Горохов? Клава недоуменно смотрела то на него, то на Веру, стараясь решить эту загадку. Горохов кивнул ей головой, видимо довольный произведенным эффектом. Вера сказала:

— Извините, товарищ директор, но машину мне придется задержать. Надолго. Больному нужно оказать срочную помощь и доставить его в больницу.

— Любопытно, — попытался отшутиться Горохов. — А я уже и не в счет, значит? Вроде и машина не моя?

Вера строго насупилась.

— Машина, как я понимаю, государственная, приисковая, — сказала она. — И так как здесь серьезно больной, то распоряжаться буду я.

Горохов только руками развел:

— Хм. А что же мне прикажете делать?

Вера пожала плечами. Вернувшийся было шофер вслушался в их разговор и принял участие в дискуссии по-своему. Он снова побежал к машине, юркнул в кабину и развернул вездеход в обратном направлении.

Геннадия перенесли в машину. Вера открыла аптечку и принялась колдовать над медикаментами и шприцем. Страшась что-либо спрашивать, притихла в уголке Клава. Через несколько минут вездеход плавно взял с места и тронулся по своему следу в обратный путь. В распоряжении не пожелавшего возвращаться. Горохова остались нарты. Его трудно было удивить или смутить каким бы то ни было видом таежного или тундрового транспорта. Немало исходил и пешком в этих краях бывший директор «Славного». А самолюбие кольнуло: не только не посчитались с его интересом, но и форму не соблюли даже, без него решили. Но сдержался, оценил ситуацию. Невозмутимый Нунтымкин, так и не проронив ни слова, повернул упряжку.

В больницу Геннадия доставили поздней ночью, почти под утро. Вера пошепталась с дежурным врачом, и больного унесли. Клава диктовала сестре приемного покоя необходимые для регистратуры и истории болезни сведения, когда увидела, что следом за Генкой санитар пронес кислородную подушку и пузырь со льдом. Тревожно и растерянно она заглянула в Верины глаза.

— Ничего-ничего, — успокоила та, совсем как маленькую погладила Клаву по голове и поторопилась увести ее. — Пойдем отдыхать, дорогая. Вам тоже досталось немало. Все, что нужно, здесь без нас сделают.

Когда они вышли из больницы, Клава все же вспомнила о поручении начальника участка. Вера пошла в районный отдел милиции вместе с ней.

Дежурный старший лейтенант встретил их с видимым удовольствием и заинтересованностью. Ночь выдалась тихая, делать ему было нечего, а дремать за столом не позволяли ни устав, ни офицерский престиж — в отделении вместе с ним дежурили двое или трое подчиненных.

— Чем могу служить? — осведомился он, с любопытством разглядывая ночных посетительниц.

Клава сказала:

— На нашем участке, товарищ дежурный, задержан очень опасный преступник. Это — на первом, нового прииска. Его с попутной тракторной колонной к вам направили. Начальник участка просил специально вас предупредить, чтобы встретили, потому что мало ли что в дороге может случиться.

Старший лейтенант откинулся на спинку стула и скептически улыбнулся.

— Ну? Опасный преступник, говорите? И что же он наделал? Побил посуду в столовой или действием кого оскорбил? — Он ладонью подвинул на край стола чистый лист бумаги и положил на него авторучку. — Впрочем, изложите лучше все вот здесь, в письменном виде.

Клава разозлилась.

— Ничего я не буду писать! Времени у меня нет. И у вас тоже. Речь о убийце, может быть, идет!

— Ну вот — «может быть»! И кого же это он «может быть» убил?

— Да, поймите же вы! Седой с Колымы сразу же после убийства исчез. А теперь здесь под чужим именем объявился. Опознали его, и сам он себя выдал потом…