Просто мы научились жить

Лека исчезла. Женька несколько раз звонила с вахты ей домой, но ее мама неизменно отвечала, что дочери нет дома и «я не знаю, где она шляется». Наверное, уехала, – решила для себя Женька, и постаралась запихать поглубже неизвестно откуда взявшуюся обиду. Могла бы и зайти перед отъездом…

Однажды, когда они с Виталиком лежали на кровати поверх покрывала, и целовались, дверь вдруг распахнулась. Женька не сразу поняла, что произошло, а когда поняла, ахнула, пораженная: прямо посреди комнаты стояла неизвестно откуда взявшаяся Ксюха. И она почему-то плакала.

Виталик бросился к ней, попытался обнять, а она кинулась на него с кулаками, под удивленным взглядом ничего не понимающей Жени. Постепенно, под напором долетающих до нее обрывков слов, она начала догадываться.

– Ты говорил, что это несерьезно… говорил что любишь… говорил ненадолго… вернешься…

Ксюха захлебывалась слезами, а Виталик только твердил как заведенный:

– Я с Женькой теперь, Ксюха, я теперь с ней.

Женькино сердечко сжалось от жалости. Ксюха дралась ожесточенно, но все было бесполезно – Виталик был больше, сильнее и крепче. Он схватил ее за запястья и держал подальше от себя.

И тогда она озверела окончательно.

– Ах, ты теперь с ней? – Закричала, отталкивая Виталика дальше от себя. – Ну так я ей расскажу тогда, с кем она связалась.

Куда только делась жалость… Теперь Женя чувствовала страх – Ксюха надвигалась на нее, нависала – худая, некрасивая, лохматая, от нее веяло ужасом и отчаяньем.

– Он не любит тебя, и бросит так же как меня бросил. Он говорил, что ты только увлечение и что он скоро от тебя избавится. А еще говорил, что как только ты ему дашь – можешь быть свободна.

Женька помотала головой. Услышанное никак не хотело проникать в нее, болталось где-то на поверхности отрывками непонятых слов. То есть как увлечение? Как это – избавиться?

А Ксюха разозлилась еще сильнее – по ее щекам разлился нездоровый румянец, руки задрожали.

– Уходи отсюда, – велел Виталик, – хватит балаган устраивать!

– Ты говнюк, – отрезала она в ответ, – настоящий говнюк. Как ты мог так поступить?

– Перестань, Ксюш, – Женька вскочила на защиту любимого так, словно он был декабристом, а она его верной женой, – веди себя достойно.

– Пусть себя ведет достойно этот гондон! – Взвизгнула Ксюха. – Лживый ублюдок! И ты хороша. Отличная у нас с тобой вышла дружба, Женечка – увести чужого парня, это надо быть очень хорошей подругой.

– Он не… Он не твой парень!

– О да, конечно! Он не мой парень, он не трахал меня на этой самой кровати, и не обещал жениться. Разуй глаза, дура! Он врет тебе так же, как врал и мне!

Какой-то абсурд. Возмущенный Виталик с одной стороны – в голубых джинсах и белой футболке, агрессивная Ксюха с другой – в платье-разлетайке и кедах. А посередине – ничего не понимающая Женька, мотающая головой туда-сюда в тщетных попытках разобраться.

И вдруг до нее дошло. Она вспомнила, как начинались их отношения с Виталиком, вспомнила странные Ксюхины взгляды и ночные слезы, и все поняла.

– Ты что, встречался с нами обеими одновременно?

Виталик совсем озверел и принялся за руки выталкивать Ксюху из комнаты. И Женька поняла, что не ошиблась, и кинулась защищать подругу. Она вырвала ее из рук Виталика и оттолкнула к кровати.

– Виталь, это правда? – Спросила с надеждой.

– Я выбрал тебя, – крикнул он в ответ, – как бы ни было, я выбрал тебя!

Женька задрожала от омерзения. Значит, все то время, когда он ухаживал, говорил эти красивые слова… Он был с ней тоже. Какая гадость.

– Уходи, – велела она, – не хочу тебя видеть.

– Прекрасно! – По-видимому, терпение Виталика на этом кончилось. Он озверело глянул на Ксюху и вышел, захлопнув за собой дверь.

Женька повернулась, и то, что она увидела в Ксюхиных глазах, заставило ее отшатнуться: столько ненависти и боли сквозило в нем.

– Он всего лишь парень, – пробормотала она.

– Много ты понимаешь, – процедила в ответ Ксюха.

Женя усилием воли заставила себя вынырнуть из воспоминаний. Нельзя. Дальше вспоминать нельзя. Это даже хуже, чем… В общем, просто хуже. Нельзя.

– Черт с вами, – сказала она, вставая на ноги и отряхивая джинсы, – поехали на кладбище. Все равно, по-видимому, из прогулки ничего не выйдет.

Довольный Серега кивнул и пошел первым.

Ну и ладно. Ну и хорошо. Раз вы так хотите – пусть будет так. В любом случае это лучше, чем то, к чему вплотную подобралась память и от чего ее срочно надо защитить.

Глава 14.

Серегин «фольксваген» ехал по КАДу с средней скоростью 120 километров в час. Макс курил в открытое окно, а Женя вслушивалась в доносящиеся из динамиков звуки музыки, и молчала. Ветер трепал ее кудри, то разбрасывая их по плечам, то откидывая на спину. Вечерело – синее небо уже стало розовым, розовыми же были и облака, и даже стекла проносящихся мимо машин.

Что-то колючее и острое ковыряло изнутри Женину грудь, стягивая ее ремнем и мешая дышать. То ли предстоящая встреча с Олесей, то ли не к месту вспомнившаяся Лека?