Просто мы разучились прощать (СИ)

И они, громко топая, неслись наперегонки по ступенькам, рискуя споткнуться и вопя от радости.

После работы Женьку теперь встречали и Лёка, и Шурик. Прикрикивали на особо шумных детей и увлекали подругу куда-нибудь гулять или есть мороженное в любимой кофейне на улице Ленина.

Как-то на выходных все вместе съездили в Питер, моментально в него влюбившись и хором решив, что несмотря ни на что, лучше Таганрога городов просто не бывает.

Женя летала. Как было хорошо быть рядом. Как хорошо было в любой момент брать за руку, ничего не боясь и чувствовать теплое дыхание за своим затылком. Как сладко было не думать ни о чём – и просто жить – так, как живется.

Шурик тоже был счастлив. Настолько, насколько мог. Женя была поблизости, а о большем он уже давно не мечтал.

Только так и не остановился поезд времени, а еще сильнее развел пары. Мелькали мимо недели, месяцы, отличаясь один от другого только снегом да листвой. Торопились сменить друг друга – боялись остаться в памяти или раствориться навсегда?

Только непонятно было, чего же теперь ждать от будущего – ведь все трое понимали, что вечно так продолжаться не может и однажды точно кому-то придется что-то выбирать.

И, как повелось с самого начала, выбирать пришлось, конечно же, Женьке…

– Что ты делаешь?, – выдохнула Женька, всеми силами пытаясь отпихнуть Лёку подальше, – С ума сошла?

Всё это, действительно, было похоже на сумасшествие. Лёка принеслась в выходной с самого утра и даже не сбросив ботинки, накинулась на Женю с поцелуями.

– Ну что ты, мелкая, – просопела куда-то в ухо, – Иди ко мне… Ты не представляешь, как я соскучилась…

– Да перестань ты!, – закричала Женя и со всей силы стукнула Лёку по коленке, – Ты что?

Лёка согнулась от боли и застонала. А Женька вдруг начала смеяться. Как комично выглядела её любовь, скорчившаяся в прихожей и баюкающая коленку.

– Ленка…, – сквозь смех выговорила Женя, – Что на тебя нашло-то?

– Да ну тебя, – проворчала, снимая, наконец, куртку и кроссовки, – Ничем тебя не проймешь. Это страсть была, балда ты. А ты не поняла ничего.

– Страсть?, – Женька снова расхохоталась, – Ленка, ты что? Какая это страсть? Это самая натуральная попытка изнасилования!

– Чего?, – Лёка, старательно пряча улыбку, нагнулась и вдруг подхватила Женю к себе на плечо, – Ах, ты так? Ну держись!

Хохоча и брыкаясь, Женька приземлилась на диван. Лёка упала сверху. Засопела куда-то в шею, бормоча что-то неразборчивое.

– Ленка! Ай, перестань щекотаться… Ленка! Ленка…

Смех оборвался. Сверху на Женю глянули такие большие и знакомые синие глаза. И чертики в них прыгали через голову и стоили смешные рожицы.

– Ленка…

Женька сама не смогла бы объяснить, как так вышло. Но ощущение теплого тела сверху, знакомых рук, обнимающих за плечи, крепкого бедра, вжавшегося между ног – всё это свело с ума и заставило закрыть глаза и с головой погрузиться в страстный, нетерпеливый поцелуй.

В этом объятии не было ничего нежного – царапая плечи, они срывали друг с друга одежду, впивались поцелуями в самые неожиданные места и всхлипывали сквозь стоны. Лёка рывком сдернула с Жени брюки и снова вдвинула бедро между её распахнутых ног. Она знала каждый кусочек этого горячего и такого желанного тела. Но сегодня она не могла думать. Не было сил сдерживать себя.

– Ленка…, – Женя ахнула и, кусая Лёкино плечо, притянула её еще ближе. Правая Женькина нога обвивала Лёкину талию, а спина изгибалась в ритмичных, глубоких движениях.

Вжимаясь в горячую плоть, Лёка сжалась вдруг и, опустившись чуть ниже, накрыла губами Женину грудь. Страстный стон был ей ответом. Ладони переплелись, оставляя синяки и ссадины, и губы раздвинулись, стремясь принять в себя больше этой сладкой, дрожащей под поцелуями кожи.

– Ленка… Ленка…, – на последнем дыхании закричала Женя, двигаясь быстрее и быстрее, – Ленка…

– Я не люблю тебя…, – выдохнула Лёка, – Не люблю тебя… Мелкая… Не люблю…

И на последнем вздохе Женя снова закричала, каждая из её мышц содрогнулась и Лёка ловила каждое из этих движений, прижимаясь к губам, лаская ладонями самые неожиданные места и царапая ногтями самые больные.

– Ленка…, – прошептала и закрыла глаза, – Ленка…

9

Они сидели на уютной маленькой кухне, чуть неряшливой и до ужаса уютной – как раз в стиле Кристины. Уже выросший животик девушки был как раз «в тему» в этом небольшом помещении. И чашки с птицами в тему, и блюдца…

– Кристь, а вы решили уже, как малыша назовете?

– Нет еще. Мы же даже пока не знаем, мальчик будет или девочка.

– Ты, наверное, рада очень, да?, – эх, не сдержалась Женька, вздохнула-таки чуть завистливо.

– Я уже даже не знаю. В первый момент была очень рада. Даже показалось, что опять Толю люблю. А теперь не знаю. Понимаю, что это теперь точно на всю жизнь – и боюсь.

– Чего боишься?

– Ну, раньше я бы в любой момент от Толика ушла. А теперь куда я пойду?

– А зачем тебе уходить от него?

– Ну мало ли, зачем…, – замялась Кристина, – Всякое бывает. Ладно, Жень, ты лучше расскажи, что у тебя в жизни происходит. Как там наше недоразумение?