Просто Наташа, или Любовь в коммерческой палатке

И Наташка поняла, что не может уйти из этой квартиры, оставить в беде такого же, как и она, бедного человека. Он ведь предлагал ей это. Вдвоем все же легче, чем одному.

— Ну что, козел, схавал? — прогнусавил Шпиндель, развязывая свои ноги. — Сейчас я тебе уши пообрываю! Босс, они накололи Шпинделя и Валета, послали их за бабками на Казанский.

— Я так и понял, — мрачно кивнул Садовников. — Да, этот вечер не самый удачный в моей жизни. Надо ж такому случиться!

— Если бы эта сука не заправляла туфту, мы бы давно сделали ноги отсюда, босс! А потом качок приперся…

Наташа все еще держала в руках лыжную палку. На задумываясь, она шагнула к Шпинделю и с силой опустила свое оружие ему на голову. Шпиндель взвыл, обхватив голову ладонями.

— Стой спокойно, — приказал Садовников, качнув дулом пистолета.

— Босс! — взвизгнул Шпиндель. — Я ее замочу, суку!

— Пошел вон!

— Как же так, босс? Сейчас Керосин и Валет приедут…

— Пошел вон, дурак! Встань у подъезда и жди их. Сюда не лезть. Идиоты! Так подставить меня! Чтобы все трое ждали у подъезда, когда я выйду. Потом и поговорим. Пошел, кому сказано!

Шпиндель, скривившись от боли и тихонько подвывая, пошел к двери.

— Я тоже пошел, босс? — хмыкнул охранник. — Стрелять не будешь?

— Для чего? Сам же видишь, дело, так сказать, почти семейное, сами и разберемся. Можешь идти.

— Идем, что ли?

— Ты иди, а я останусь, — решительно ответила Наташа, а чтобы охранник не уговаривал ее, демонстративно села на диван, обняла Андрея за плечи.

— Ну, смотри, — махнул рукой охранник. — Я тебя предупреждал, потом не вздумай жаловаться. Что Алику передать?

— Большой привет. И еще, что я не буду работать в вашей фирме. Не нравится мне такая работа.

— О'кей. Алик огорчится. Я скажу ему, что проводил тебя домой, все было нормально.

— Нет. Скажи, что я осталась у Андрея. Мне здесь больше нравится, чем дома.

— Как знаешь. — Охранник с опаской посмотрел на Садовникова и спокойно, стараясь не делать лишних движений, направился к выходу.

Садовников пошел следом, запер дверь, не отводя пистолета с Андрея и Наташи.

— Неужели это правда, Наташа? — обрадовался Андрей. — Ты останешься со мной? Ты согласна?

— Я же затеяла весь этот переполох, я и должна быть с тобой, пока все бандиты не уберутся отсюда.

— Я бы тебе посоветовал, шлюшка, оставить нас в покое, — жестко сказал Садовников. — Иди, гуляй, тебя наши дела не касаются.

— Ну ты свинья! — с отвращением посмотрел на него Андрей. — Эта девушка моя невеста. Будешь оскорблять ее, набью морду и на пистолет не посмотрю! На себя посмотри — более грязной, мерзкой шлюхи я не видел!

— Это так серьезно? — усмехнулся Садовников. — Не дури, Андрей. Я тебе сейчас все объясню, мы договоримся. А насчет этой… я тебе завтра троих выпишу: блондинку, брюнетку и рыжую. И каждая не хуже этой, вкус у меня, как ты понимаешь, неплохой.

— Пошел ты!

— Не надо дергаться, ругаться. Прошу тебя, отправь ее домой или к следующему клиенту, и мы поговорим. Действительно, не очень красиво получилось. Ну?

— Она никуда не пойдет! — отрезал Андрей. — Что ты делать будешь? Позовешь своих головорезов? Стрелять станешь?

— Выстрелю, если ты станешь дергаться. Но, надеюсь, обойдется без этого. Хорошо. Давай деньги, и я уйду. Оставлю тебя вдвоем с возлюбленной.

— Как он помог тебе заработать эти деньги? — спросила Наташа.

— Это не по твоей специальности, — скривился Садовников.

— Да так, можно сказать, случайно, — сказал Андрей и улыбнулся. — Позвонил, говорит, есть партия «Мальборо», миллион пачек, цена девяносто рублей, найдешь покупателя по девяносто два за пачку — два миллиона твои. Ну, и я нашел. Обалдел от такой возможности и нашел. Случайно, конечно.

— Так почему же он хочет отнять у тебя твои деньги? Ты их честно заработал, так сейчас многие делают. Не отдавай.

— Я бы сам продал эту партию. — Садовников присел на спинку кресла, наблюдая за Наташей и Андреем. Похоже, не сомневался, что сейчас Андрей вернет ему деньги. — Времени не было. Дела, так сказать, навалились. Я просто хотел дать тебе пятьдесят тысяч. Остановимся на этой цифре. Что, мало? Ты в издательстве перед уходом сколько получал? Две с половиной тысячи? Я даю тебе зарплату за двадцать месяцев, а ты обижаешься.

— Я и раньше знал, что деньги портят человека. Теперь понимаю, как здорово портят.

— Вот я и хочу, чтобы ты сохранил свой человеческий, а значит, и творческий потенциал, — ухмыльнулся Садовников.

— Но для тебя эти деньги — пустяк! Ты ездишь на «БМВ», из-за границы, сам говорил, не вылезаешь. Что такое для тебя два миллиона? Пустяк! И ты из-за него пошел на такую подлость? Ты, дерьмо, послал бандитов ограбить меня? Меня, кому ты клялся в вечной дружбе, называл братом?!

— Извини, старик, но сейчас два миллиона для меня не пустяк, а, так сказать, все. Дело есть дело, в него нужно средства вкладывать. Так получилось, что сейчас мне как раз двух миллионов не хватает для заключения контракта. А где их взять? Я уже все, что у меня было, в этот проект грохнул, занял, и все равно не хватает. Больше взять негде… Понимаешь?

— Ты не мог попросить у меня взаймы? Я бы дал.