Просто Наташа, или Любовь в коммерческой палатке

— Наташенька, вы сегодня одна, и такая грустная. Может быть, я смогу вам помочь? Да вы не стесняйтесь, скажите. С превеликим удовольствием сделаю для вас все, что смогу. А я, поверьте, кое-что еще могу, сейчас даже больше, чем прежде.

— Вы что-то хотите купить? Тогда покупайте. И не морочьте мне голову.

— Ну-ну, зачем же так. Я вот подумал, а не преподнести ли вам букет цветов, а? Скажем — красные розы, они вам так идут, поверьте моему вкусу, Алла Пугачева находила его безупречным.

— Да отстаньте вы от меня! Господи, оставьте меня в покое, не видите, не до вас мне! Если ничего не покупаете — уходите! К Пугачевой, к Лещенко — только оставьте меня!

Убежать бы. Бросить все и помчаться на Садовое кольцо, сесть в троллейбус до улицы Чехова, там пересесть на «тройку» и — в общежитие. Закрыться в изоляторе, забраться в постель, укрыться с головой и… поплакать вволю.

— Открой, Наташа.

— Не велено пускать посторонних.

— Я не посторонний, я твой напарник. Жизнь продолжается, пока поработаю вместе с тобой. Ну, открой же.

Сергей не обнял ее, не поцеловал… Он очень изменился. Глаза потухшие, щеки ввалились, густые каштановые волосы казались приклеенными к голове. И белые искры в них — седина.

— Тебе ведь запретили со мной встречаться, Сереженька. Что же ты хочешь еще мне сказать? — Она всхлипнула.

— Я люблю тебя, Наташка. Никого так не любил, ты же сама знаешь, ты видела, ты слышала, ты чувствовала меня. Нужно было сразу идти в загс, я ведь просил тебя, помнишь?

— Мы могли бы и сейчас пойти, Сережа!

— Ты плохо знаешь законы большого бизнеса, глупышка. Это очень серьезно. У моих родителей денег таких нет, да и не стал бы я просить у них, ведь скажут: а мы тебя предупреждали, а мы знали, что этим кончится. Я позвонил приятелю-бизнесмену. Знаешь, что он мне сказал? Взял кредит под большие проценты, а прибыли пока нет, сам не знает, как долг отдавать. Я позвонил всем своим знакомым. Тысячу, две, ну — три, самое большое — пять. Вот и все, что они могут мне дать. Это — капля в море…

— Ну почему, почему ты должен искать эти деньги? — Наташа присела рядом с ним на корточки, положила руки на его колени. — Ты что, украл их? Растратил? Сколько грабежей везде случается, не слышала, чтобы ограбленного человека потом еще и убить собирались! Они просто хотят напугать тебя, Сережа. Ну давай пойдем в милицию, все расскажем — пусть попробуют тронуть тебя!

— И милиция поставит часового у общежития, а нам выделит двух телохранителей? — невесело усмехнулся он. — Почитай криминальную хронику, Наташа. Многим угрожают, они обращаются в милицию, но об этом вспоминают, когда человека убьют. Есть еще один нюанс. Когда в палатку пришли милиционеры — составили акт и в нем написали, что я был пьян и, разумеется, виноват в том, что случилось. Максуд запросто мог бы и посадить меня, но зачем это ему нужно? Для него главное — деньги. И я должен их найти. В Москве убивают и за пять тысяч, а уж за двести…

— Сереженька! — Она потянулась к нему, обняла, прижалась щекой к его груди. — Ну хочешь, давай убежим. Уедем ко мне в Гирей и будем там жить. Ну? Давай?

Она чуть отстранилась, заглядывая ему в глаза, такие умные и насмешливые, ласковые и красивые прежде. Теперь они были холодными, отрешенными.

— Ты забыла, где твой паспорт хранится? И можешь не сомневаться, все его данные уже занесены в память компьютера… Да пойми же ты наконец, Наташа, я не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня!

…Он вспомнил, как Лариса с презрением швырнула ему на колени белый лифчик: «Твоя лимитчица испугалась, что ее тоже ограбят, пристала к Валету: защити меня, я все для тебя сделаю. Домой к нему притащилась, раздеваться стала. Валет ее выгнал, он все-таки неплохо к тебе относится и не шакал, чтобы питаться падалью. Вот и подумай, из-за кого ты себе проблемы создаешь. Она убежала, а эту вещицу забыла». На правой стороне были вышиты зелеными нитками буквы «НК», Наташа Колесникова. Сергею были знакомы эти метки. Однажды, увидев их, он рассмеялся, спросил, не в пионерский ли лагерь она собралась? Наташа смутилась, но потом рассказала, что ведь собиралась жить в общежитии академии, а там и четыре, и пять девушек в одной комнате могли поселить, и, чтобы не перепутать белье, мать старательно пометила и лифчики, и трусики. Они весь вечер смеялись над этим…

Лариса лгала, он это чувствовал. Не могла Наташа просить у Валета защиты. Но что-то все же случилось… Значит, и у нее возникли неприятности. Из-за него…

— А я не пострадала из-за тебя, да? Сережа, я не верю, что ничего нельзя придумать. Если мы вдвоем постараемся, обязательно выпутаемся, точно тебе говорю. Ну, Сережа!

— Нет, Наташа… — Он поднял голову. Какая мука была в его взгляде! — Мы должны расстаться на время.

— Ты все-таки решил продаться? Как ты можешь вообще говорить об этом? Как тебе не стыдно!