Просто незабываемая

– М-м-м, – снова протянула Фрэнсис. Но на самом деле она была рада. В школе она всегда была счастлива, и работа там всегда приносила ей удовлетворение. Школьные учительницы стали для нее самыми близкими друзьями, и она любила их – все очень просто.

– Остаток учебного года будет беспокойным? – спросил Лусиус и, зажав между зубами мочку ее уха, провел по ней языком, заставив Фрэнсис затрепетать.

– Необходимо провести и оценить выпускные экзамены, – ответила она. – У старших девочек, которые заканчивают школу, будет прощальный чай, а девочек, находящихся на попечении, нужно будет еще устроить на места в соответствии с их образованием и личными склонностями. Кроме того, предстоит набрать новых девочек на следующий год – Клодия всегда привлекает к решению этого вопроса всех учителей. И состоится вечер раздачи наград по случаю окончания года и концерт для родителей и друзей. Будут выступать несколько моих учениц музыки и все мои хоры. Теперь до самого этого вечера нужно проводить ежедневные репетиции. Да, я буду слишком занята, чтобы думать о чем-то еще.

– Тебя это радует?

Закрыв глаза, Фрэнсис долго молчала, а потом ответила: – Да.

Он повернул ей голову их сплетенными руками и поцеловал в губы.

– А ты весь оставшийся сезон будешь занят посещением балов и приемов.

– Моей матери и девочкам, очевидно, доставляет удовольствие таскать меня повсюду.

– И тебе захочется познакомиться с кем-нибудь новым. Возможно...

Лусиус снова поцеловал ее.

– Не говори глупости, любимая. Лучше всего вообще не разговаривай. Я снова чувствую прилив энергии. – Взяв ее свободную руку, он прижал ее к себе, и Фрэнсис, ощутив его снова затвердевший член, сомкнула вокруг него пальцы. – Но мне лень забираться на тебя или сажать тебя сверху. Давай посмотрим, нет ли другого способа.

Лусиус уложил ее на бок рядом с собой, закинул одну ее ногу себе на бедро, прижался к Фрэнсис и, выбрав удобное положение, вошел в нее, а она покачала бедрами, чтобы дать ему возможность погрузиться глубже. Они двигались неторопливо, даже лениво, и через несколько минут наступило почти спокойное окончание. Затем, все еще соединенные, они ненадолго задремали, а когда Фрэнсис в очередной раз проснулась, солнце было уже высоко и светило ей в глаза.

«Завтра вы продолжите свой путь в Бат... Я вернусь в Лондон...»

Завтра неотвратимо приближалось.

Ей следовало вернуться с ним в Лондон. Ей следовало вернуться и Остаться у бабушек, позволить им суетиться вокруг нее, когда она будет готовиться к церемонии помолвки, а потом к свадьбе, которая состоялась бы до конца лета.

Ей следовало вернуться и встретиться с Хитом, договориться с ним о концерте, который он собирался устроить для нее. Ей следовало поупражняться в пении и приготовиться к карьере, которая только и ожидала, чтобы Фрэнсис протянула руку и взяла ее.

Но ей следовало сделать и еще кое-что гораздо более важное.

Ей следовало вернуться в Бат, вернуться в школу мисс Мартин, вернуться к своим ученицам и к своим учительским обязанностям – ко всему, что на протяжении последних трех с половиной лет делало ее жизнь содержательной и ценной.

Возможно, в то время Фрэнсис потерпела неудачу, оказавшись зажатой между ультиматумом, который поставила перед ней графиня Фонтбридж, и бесчестной эксплуатацией ее таланта, которой в течение двух лет занимались леди Лайл и Ролстон, но она не сдалась, несмотря на нежное воспитание. У нее хватило силы воли и целеустремленности не обращать внимания на пагубное начало своей взрослой жизни и создать для себя новую жизнь.

Лусиус пришел к заключению, что был не прав, называя ее трусихой и обвиняя в том, что ее устраивает удовлетворенность, когда она могла обрести счастье.

Фрэнсис не убегала от прежней жизни – она бежала к новой.

Было ошибкой ожидать, что Фрэнсис откажется от этого, просто потому что любит Лусиуса, а он хочет, чтобы она вышла за него замуж. И было ошибкой ожидать, что она откажется от этого ради карьеры певицы, хотя всю свою жизнь мечтала о такой карьере.

У нее была работа и были обязательства; ее присутствие в Бате было необходимо, по крайней мере до окончания учебного года в июле.

Самое жестокое, что сделал Лусиус за долгое время, – это то, что он согласился отпустить Фрэнсис, даже не попытавшись уговорить ее вернуться с ним в Лондон и даже не попросив у нее разрешения приехать к ней в июле.

Но Фрэнсис была права. Хотя теперь он знал, что, вероятно, не сможет жениться ни на одной женщине, к которой не питает никаких чувств, Лусиус также понимал, что благословение семьи – матери, сестер и дедушки – для него очень важно.

Перевесит ли его любовь к Фрэнсис их неодобрительное отношение, если дойдет до этого, он не знал, хотя и не исключал этого. Но он совершенно точно знал, что должен сделать все возможное, чтобы завоевать их одобрение. И добиться этого будет легче, если он вернется в Лондон один, а не просто поставит всех перед свершившимся фактом.