Просто он такой

Фишкин отшвырнул учебник и нервно забегал по комнате. Ситуация явно выходит из-под его контроля, и это ему сильно не нравится! Да и кому же понравится дурацкая зависимость от прихотей какой-то девчонки! То она может заниматься, то не может.

«Все, хватит! – твердо решил обозленный Фишкин. – Завтра же ей скажу: если, мол, взялась со мной заниматься, то занимайся, а если у тебя времени нет, так скажем друг другу досвидос – и все дела!»

Злился Фишкин в основном на себя, злился за то, что его почему-то так задевает Зоино поведение.

«Она там с каким-то красавчиком по кино шастает, а я должен сидеть и ждать, когда она соизволит нагуляться? Нет уж, фиг вам!» – накручивал себя Фишкин, еще не осознавая, что все его эмоции вызваны одним-единственным чувством – ревностью.

Только ревность эта была как бы неполноценной, ущербной. Фишкин ревновал Зою не потому, что она была ему действительно дорога, нет. Его ревность являлась ревностью собственника – он привык к ее немому обожанию, к тому, что в Зоиных глазах он, Фишкин, неотразим и идеален. И его такое положение вещей устраивало полностью, тешило его самолюбие, повышало его значимость в глазах одноклассников и в собственных тоже.

В общем-то ничего особенного в том, что Зоя в него влюбилась, Фишкин не усматривал. Он искренне считал себя далеко не последним покорителем женских сердец. Да в него любая может влюбиться! Правда, на деле получалось не особенно удачно. Его давнишняя любовь, Лу Геранмае, не удостаивала его даже взглядом, Каркуша тоже обходила своим вниманием. Зоя Колесниченко одна любила его от всего сердца, с такой чистосердечной силой, что Фишкин иногда словно кожей ощущал эту ее любовь к нему, от которой ему даже становилось не по себе.

Привыкнув к Зоиной любви, Фишкин не мог себе представить, что что-то может измениться. Нет, однозначно их общение подходит к концу, выпускной класс, все разбегутся по разным институтам, и этот день все ближе и ближе, и Фишкин ведь собирался поговорить с Зоей именно об этом. О том, чтобы она не надеялась на продолжение отношений, не пыталась его удержать возле себя, не питала никаких иллюзий. Фишкин собирался это сделать с максимальным тактом и доброжелательностью, на которые только был способен. Он и в самом деле не желал причинять сильную боль девушке, которая делает для него столько хорошего. И не хотел, чтобы Зоя вспоминала его потом с плохим чувством. Но ведь он сам, первый, планировал красиво удалиться, так сказать! Выходит, это Зоя его бросила?

«Она меня бросила? Сама, на ровном месте? Мы ведь не ругались, не ссорились, все было совершенно нормально. – Фишкин даже растерялся от внезапно вспыхнувшей догадки. – Но почему? Может, я ее обидел чем-то? Так нет вроде! Да она и не выглядит обиженной, она выглядит… она выглядит не такой, как всегда, это стопудово. В ней что-то изменилось, неуловимо, но она стала другой! Таинственной, что ли, уверенной в себе?»

Фишкин терзался бы догадками и дальше, но его мучения прервал телефонный звонок. Это оказался Ермолаев.

– Слышь, Фишка, чего расскажу? – возбужденно заорал он в трубку. – Прикинь, сегодня Зойкин принц ее прямо возле школы встречал! В щечку ее чмокнул, под ручку схватил – и привет! Там Светка с Катькой прям обомлели, как увидели!

– И что я должен делать по этому поводу? – осведомился Фишкин как мог безразличнее, хотя сердце болезненно екнуло. – Кричать «ура» и бурно радоваться или застрелиться с горя?

– Да я просто тебе последние новости рассказываю. Кроме этой, больше и нет новостей-то. В классе ничего такого не происходит… – огорчился Ермолаев нежеланию Фишкина всласть пообсуждать Колесниченко.

– Ясно, Ермол, вестник ты наш неугомонный. Ну, покеда, мне биологию надо зубрить, – попытался закончить неприятный разговор Фишкин.

– Фишка, ответь мне на один вопрос, хорошо? И я больше не буду к нему возвращаться. – Ермолаев, ободренный молчанием собеседника, продолжал: – Вот скажи, неужели тебя на самом деле не колышет, что Зойка с другим гуляет, а? Ведь она так тебя любила, причем совсем недавно, стихи тебе посвящала, клевые между прочим. Неужели тебе все равно, Фишка? Мне, например, с трудом верится.

– Придется поверить, друг ты мой любопытный. Ну, любила, потом увидела другого, разлюбила, того полюбила… С кем не бывает? Это мелочи жизни, и обращать на них внимание не стоит. – Фишкин изо всех сил старался придать голосу цинично-равнодушные нотки.

– Знаешь, Фишка, – произнес в трубку Ермолаев после некоторого раздумья, – жалко, что я не вижу, куда ты там смотришь, наверх или влево-вправо… Потому как сдается мне, что ты врешь!

Положив трубку, Фишкин обессиленно рухнул на диван. Вот, пожалуйста, еще одно доказательство Зойкиной внезапной измены! Значит, все правда, никакой это не родственник, как в глубине души надеялся Фишкин. И сегодня они снова куда-то идут. Да что же это творится, в самом деле? Нет, здесь что-то другое. Не могла Зоя его так мгновенно разлюбить. Так не бывает, так не должно быть!