Просто поверь

– Нам важно твое счастье, – продолжал настаивать отец, – и я хочу, чтобы мы все были спокойны. Хорошо, если ты не стремишься жениться прямо сейчас, мы можем заключить помолвку. Тебе двадцать пять, Рэймонд, вскоре исполнится двадцать шесть, и тебе пора об этом задуматься. Для своего возраста ты излишне легкомыслен, все эти европейские кутежи хороши в меру. Мы можем договориться с какой-нибудь достойной семьей, где имеется юная девица, и даже если эта семья недостаточно состоятельна, неважно. Выбирай любую девушку, я беру на себя труд уговорить ее родителей.

– А, значит, меня все-таки помнят в Лондоне. Трепетные отцы и мамаши не пожелают отдавать невинных дочерей за страшного повесу?

– Если ты не наделаешь новых глупостей, то, может, и не откажутся. Заметь, это не идея, которую я тебе подаю. Это предупреждение.

– Я понял. Отец, вы режете меня без ножа. – Рэймонд глубоко вдохнул и выдохнул; кажется, с гневом удалось справиться. Что там ни говори, а не мог он срывать злость на отце, который только что сообщил о сердечной болезни. – Если даже я решусь на такое – я не обещаю, что решусь, – то все пройдет на моих условиях, а не на ваших.

В конце концов, ему есть куда податься, оставив молодую жену совершенно законно, только вот лорду Хэмблтону об этом неизвестно. Поселить ее в отдельном доме, не здесь, новый прикупить, и строго-настрого запретить приближаться к этому особняку и уилтширскому, и никого оттуда не принимать. Он все ей объяснит… если решится. При мысли о том, что какую-то девушку придется обречь на жизнь с ним, Рэймондом, у него зубы сводило.

Никто такого не заслуживает.

– Я ничего больше не прошу, – сказал отец, – только подумай об этом.

Рэймонд покачал головой и направился к выходу.

Глава 3

Небольшой особняк желтого цвета находился далеко не в центре Лондона и за прошедшие годы успел обрасти соседними домами, однако Рэймонд без труда его отыскал. Он спешился, бросил поводья лошади Кевину и объяснил:

– Конюшня с той стороны, можешь отвести коней туда. А потом пообедай, скажи на кухне, что приехал со мной. Я наверняка задержусь.

– Да, сэр.

Дверь открыли сразу же и без всяких ойканий.

– Добро пожаловать, сэр. – Тут дворецкий был старый, седой, как лунь, с круглыми, как будто вечно удивленными глазами. – Мы вас ждали.

– Я ведь не говорил, что приеду, – хмыкнул Рэймонд, отдавая ему шляпу, плащ и перчатки.

– Мы все равно каждый день готовы принять вас, сэр.

– Прекрасно. Вроде бы лесть, Броуди, а вроде бы и нет.

– Только гостеприимство, сэр.

– Ну, думаю, и правда оно. Где Лоуренс?

– Он пьет чай в малой столовой. Мне проводить вас?

– Смеешься, Броуди?

– Немного, сэр.

– Это хорошо, – одобрил Рэймонд и отправился в малую гостиную: этот дом он знал не хуже, чем свой собственный.

Окна широкой просторной комнаты выходили в небольшой сад, и здесь не наблюдалось никаких тяжелых портьер, только легкие муслиновые занавески, всегда собранные и опускавшиеся очень редко. Хозяин дома сидел в кресле у распахнутых дверей в сад, на маленьком столике рядом стоял поднос со всем необходимым для чаепития, и это фарфоровое великолепие переливалось в лучах заглянувшего сюда солнца. Когда же хозяин поднял голову и увидел вошедшего, резко поставленная чашка жалобно стукнула о блюдце, метнув отчаянный блик.

– Рэйн! Господь всемогущий, неужели это ты?!

– Не Господь, всего лишь я, – засмеялся Рэймонд и в следующее мгновение оказался в крепких объятиях друга.

– Да ты на себя не похож! – заметил Лоуренс, отступая. – Загорелый, как турок! Ты писал, что ездил к ним кофе пить; там и приобрел этот скандальный загар? Дамы будут шокированы.

– Не больше, чем обычно. Частью в Турции, частью во Флоренции, солнце нынче везде жарит. Кроме, как я посмотрю, старушки Англии.

– Твой отец говорил, что ты, возможно, приедешь. Ну, садись, садись. Броуди тебя видел? – Рэймонд кивнул. – Тогда звонить не имеет смысла, сейчас все принесут… А, вот и вы, Броуди! Благодарю.

Пока дворецкий, удостоивший долгожданного гостя такой чести, что лично подал вторую чашку и свежий чайник, расставлял посуду на столике, друзья с улыбкой смотрели друг на друга. Рэймонд не мог судить, насколько в глазах Лоуренса изменился он сам, но полагал, что достаточно, дабы получить сейчас ворох вопросов. А вот Лоуренс очень походил на себя прежнего, стал лишь немного массивнее, хотя и теперь крепким телосложением не отличался.