Просто поверь в себя

Таким образом я успокоила себя, но барьер между мной и моей дочерью стал появляться. Она никогда и ничем не интересовалась, не проявляла инициативы, особых желаний. Но, если у неё и появлялось хоть какое-то желание, то я его моментально исполняла. Я не помню ни одного случая, когда бы я сказала ей «нет» или запретила ей что-либо. Я думала в то время, что это правильно, что это и есть проявление любви. Я делала всё самое лучшее для неё, на что только была способна, и другого поведения я не знала. Вот даже сейчас я как бы оправдываюсь перед ней. Но за что?

Мой второй ребёнок

Ничего нет прекраснее на свете, чем ожидание чуда. Ведь это было самое настоящее чудо, что другое живое существо росло в моём теле. И ожидание ещё большего чуда приносило мне такую радость, которую невозможно описать словами.

Мой муж хотел, чтобы у нас был сын. Мне было абсолютно всё равно, какого пола будет мой ребёнок. Но однажды, когда мы все сидели за кухонным столом и ужинали, моя дочь и муж стали говорить о мальчике, который будет стрелять из игрушечного пистолета и драться с другими мальчишками на улице. Эту мою реакцию на произнесённые слова я даже не могла бы предсказать. Я вдруг со слезами на глазах сказала:

– Не обижайте мою девочку!

Я забыла об этом вскоре, не предав этому никакого значения.

Я очень часто себя ловила на том, что я пою в голос, когда иду по улице или делаю что-то по дому. Через пение я выражала то, что творилось у меня внутри. Очень трудно сказать, что это было в реальности. Возможно, это пел мой эгоизм. Возможно, что моё «эго», получив желаемое таким трудным способом, праздновало успех. Возможно, материнский инстинкт торжествовал. Но где-то очень глубоко в душе я знала, что это только мой праздник, только моё счастье, только моё ожидание чуда, и это счастье никак не связано с моим принцем, с моим мужем.

Моя обида периодически вылезала наружу и, найдя любую причину, выражала себя через громкий крик на моего мужа, продолжительный монолог обвинений в его сторону и нескончаемый поток слёз. Это было как разговор со стеной. Я подошла к стене вся в слезах и обидах. Стою перед этой стеной, такая жалкая, такая несчастная, такая расстроенная. Говорю и говорю ей о своих обидах. Прошу и прошу эту стену обратить на меня внимание. Умоляю и умоляю её изменить что-либо в себе. А в ответ – тишина. А в ответ нет никакой реакции. Что может быть более впечатляющим? Вот так периодически я впечатлялась и продолжала ждать чуда с песней внутри и снаружи.

Я регулярно показывалась врачу, сдавала анализы. Всё было в норме. Я не чувствовала никакой проблемы, но к концу срока моей беременности врач сказала, что мне надо «подшить» матку и таким образом застраховать себя от угрозы выкидыша. Угрозы выкидыша у меня никакой не было – просто это врач хотела застраховать себя от возможного несчастного случая. Но это я поняла позже. Я согласилась последовать совету врача. Я не хотела рисковать моим долгожданным ребёнком.

Пришёл срок рожать. Точно в этот день я почувствовала несильные сжатия в моём животе, что является предвестником схваток, но они быстро прекратились. Я продолжала ждать. Я ждала целую неделю дольше положенного срока. Мой живот стал таким огромным, и я чувствовала себя такой уставшей, что готова была пойти на всё, лишь бы только всё это закончилось. Врач, осмотрев меня, сказала, что нужно подождать ещё одну неделю, потому что никаких признаков схваток нет. Я огласилась, полагаясь на авторитет и знания врача. Я опять по привычке поверила врачам.

По истечении второй недели, которую я провела в беременности больше срока, я сказала врачу, что ждать я больше не могу, что надо что-то делать. Я не могу себе представить, что могло бы случиться, если бы я по совету врача продолжала ждать дальше.

Я легла в больницу в День Победы. Это большой праздник, но мне было не до праздников. Меня осматривали врачи, я сдавала и сдавала анализы. Наконец они назначили мне день родов. Как я поняла тогда, это был результат «подшивания» моей матки. По природе я очень сильная женщина, и это вмешательство в мой организм привело к потере естественной функции сокращения, сжатия в момент родов.

В то утро мне ввели очень сильный укол, который должен был вызвать схватки. Я помню, что воздействие этого укола вызвало сначала сильный жар во всём теле, потом состояние паники внутри, а потом равнодушие. Я полулежала в кресле, предназначенном для родов, и ждала, когда начнутся схватки, но ничего не происходило. Врачи сделали мне ещё укол, схватки вроде начинались, а потом опять прекращались. Я, выполняя приказы врачей, изо всех сил тужилась, но ребёнок внутри меня не двигался. Вдруг я чётко осознала, что не хочу больше жить, что не могу больше страдать, и в это мгновение я увидела тоннель, наполненный светом. Я вошла в него. Там было так легко, так хорошо и так свободно.

И вдруг я услышала громкий, кричащий голос врача:

– Помогай нам, а то ты теряешь ребёнка!