Просто пришла любовь…

Прошло уже полтора года, как Мэри умерла… Клеменси в отчаянии стиснула руки. Одному богу известно, как она будет выбираться из положения, в котором оказалась.

Клеменси встала с дивана и, по-прежнему не зажигая света, направилась к лестнице, которая вела наверх. Ей не хотелось больше думать о прошлом, она слишком устала за день, да и на душе было слишком горько. Сейчас она поднимется наверх, примет ванну и обо всем забудет…

Вдруг входная дверь скрипнула, раздался щелчок выключателя, и под потолком гостиной ярко вспыхнула люстра. В проеме двери стоял Ленард Рейнер.

— Ты даже не попрощалась со мной, — сказал он. — Я думал, ты вернешься… И почему ты целых десять минут не включала свет?

Клеменси вдруг почувствовала, что злость на Ленарда сменяется сожалением. Ей хотелось прогнать все эти мысли о долгах, об отношениях Ленарда с ее отцом и, как в прошлом, во всем поверить ему. Ведь она всегда любила его…

Ленард продолжал, не мигая, смотреть на нее, только теперь в его взгляде стало больше нежности.

— Мне очень больно видеть тебя такой грустной, Клеменси, — сказал он. — Мое сердце просто обливается кровью.

Она глубоко вздохнула, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

Ленард скользнул глазами по комнате и тотчас увидел большие коробки, перетянутые багажной лентой.

— Я никогда не желал такого финала, — с горечью пробормотал он. — Я даже не знал, что ты начала упаковывать вещи. Представляю, как ты переживаешь.

— Здесь прожили три поколения нашей семьи. Конечно, чтобы все разобрать, рассортировать потребуется уйма времени.

— И куда ты денешь вещи? Отвезешь на какой-нибудь склад и сдашь на хранение?

Клеменси пожала плечами.

— Мне посоветовали все распродать. Наверное, так я и поступлю, однако семейные реликвии оставлю: они связаны с дорогими воспоминаниями. — Она старалась казаться практичной и спокойной, но на самом деле сердце ее обливалось кровью.

— Ты ведь любишь свою усадьбу, не так ли? — участливо спросил Ленард.

— Конечно…

Их взгляды встретились.

— Что бы ты обо мне ни думала, я никогда не желал, чтобы ты рассталась с родительским домом. Кстати, да будет тебе известно, первым кредитором твоего отца был не я, а моя мать. И она дала ему денег из бескорыстного побуждения помочь. Ты очень нравилась маме, Клеменси.

— Мне она тоже нравилась. — В ее голубых глазах блеснули слезы. — И это был великодушный поступок со стороны миссис Рейнер!

— Не плачь, Клеменси.

— Я и не плачу, — сердито возразила она и смахнула слезинку, покатившуюся по бледной щеке.

Ленард вплотную подошел к ней и нежно обнял за плечи. Клеменси прильнула к нему и медленно подняла глаза. Когда он ласково прошептал ее имя, Клеменси вдруг захотелось, чтобы Ленард поцеловал ее, и это желание было настолько сильным, что она на миг позабыла обо всем на свете, думая только об одном — о поцелуе Ленарда.

В следующую секунду он приник к губам Клеменси, и она почувствовала, как по телу разливается блаженство. В течение нескольких лет Клеменси тайно мечтала, что когда-нибудь Ленард поцелует ее, тысячу раз представляла, какой это будет нежный и страстный поцелуй, но ей было невдомек, какую бурю эмоций этот первый поцелуй вызовет в ней.

Но уже через мгновение Клеменси вернулась к суровой реальности. Она вспомнила умирающего отца, вспомнила его ненависть к Ленарду Рейнеру. Отец назвал его «расчетливым, жестоким, безжалостным». Эти слова отдавались сейчас в ее мозгу, как удары гонга, и звучали горьким упреком. Клеменси почувствовала себя бесконечно виноватой перед отцом, а страсть, которую всколыхнул в ней Ленард, расценила как предательство по отношению к памяти отца.

Она оттолкнула Ленарда, бросив ему в лицо:

— Не знаю, как я оказалась в твоих объятиях, но с моей стороны это было большой ошибкой!

— А я получил от нашего поцелуя большое удовольствие, — услышала Клеменси дерзкий ответ.

— Не думаю, что такое же удовольствие испытала бы твоя подружка, если бы узнала об этом инциденте, — не сдавалась она.

— У меня нет никакой подружки, — парировал Ленард. — К тому же моя личная жизнь не должна никого касаться.

Клеменси нахмурилась. Она точно знала, что Ленард встречался с Беатрис Винчелли. Они были знакомы уже полгода, и многие полагали, что скоро для этой пары зазвенят свадебные колокола.

— А как насчет Беатрис? — спросила Клеменси.

— Между Беатрис и мной все кончено.

— Но я полагала… Все полагали, что вы с ней собираетесь пожениться.

— В наших краях многое воспринимается всеми как нечто само собой разумеющееся, — сухо заметил Ленард. — Но в данном случае для домыслов нет никаких оснований: я окончательно порвал с Беатрис.

— Ты расстроен? — с ноткой сочувствия спросила Клеменси, для которой эта новость явилась полной неожиданностью.

Его губы скривились в усмешке.

— С какой стати? Или ты хочешь пожалеть, подбодрить меня? Еще несколько таких поцелуев — и я, возможно, действительно почувствую себя лучше, даже чертовски хорошо.

— Не паясничай! — оборвала его Клеменси.

Ее сердце забилось сильнее. Свободен он теперь или уже завел новую женщину — это неважно, пыталась она внушить себе. Меня это не интересует.