Просто приворот

Она сидела бледная, сжав губы и боясь шелохнуться. Только когда госпожа Альвина выдернула нитку из окрашенного кровью лоскутка, Ирина вздрогнула и чуть не закричала. На краткий миг все тело пронзила такая боль, словно это из нее тянули жилы, словно это часть ее существа находится в сильных безжалостных руках.

А колдунья тем временем вдела алую нить в большую иглу и принялась сшивать ею два белоснежных платка, все так же тихо нашептывая что-то. Слов Ирина уже не могла разобрать, но по мере того, как соединялись два куска ткани, она все больше чувствовала, что они с Витей снова могут быть вместе. Боль отступала, вместо нее приходило успокоение и безмятежность. Все будет хорошо, непременно… Не зря же она пришла сюда сегодня!

Закончив работу, Альвина протянула тугой тряпичный сверток. Сейчас ее голос звучал сухо, как у начальника, дающего инструкции подчиненным:

— В лес пойдешь, зароешь под осиной. И непременно в полнолуние, смотри не перепутай! Три дня у тебя осталось. Будешь возвращаться — ни с кем не разговаривай да иди так, чтобы тебя никто не увидел, иначе колдовство силу потеряет. Поняла?

Ирина кивнула. А колдунья продолжала:

— Сработает не сразу, на третье полнолуние. Тогда принесешь деньги, две тысячи.

— Две тысячи чего? — робко переспросила она.

Колдунья досадливо поморщилась.

— Долларов, конечно!

Ирина сразу сникла. Таких денег у нее не было. Витя, конечно, давал на хозяйство и покупал все, что нужно, даже подарки делал на день рождения или там на Восьмое марта, но она и понятия не имела, сколько он зарабатывает. Спросить об этом или потребовать чего-то большего никогда в голову не приходило. Как-то с самого начала повелось, что деньгами в семье распоряжался муж… Если попросить у него такую сумму, непременно спросит, на что. И что она ответит тогда?

Но отступать было некуда. Не скажешь ведь: ах, извините, я передумала! Ирина решила, что как-нибудь выкрутится. Если Витя снова станет ее Витей, она непременно сумеет его уговорить. В конце концов соврет что-нибудь, придумает… Ради такого дела можно.

— Да, непременно принесу! Не сомневайтесь.

Она не узнала свой голос — таким чужим, слабым и хриплым он показался ей. На лице колдуньи отразилось удовлетворение.

— Хорошо. А теперь уходи. Да не забудь, что я говорила!

Ирина не помнила, как вышла из квартиры, как оказалась на улице. Голова кружилась, перед глазами все плыло, и ноги как будто сами несли прочь.

Потом Ирина долго стояла во дворе у подъезда, смотрела на воркующих сизарей, на старушек на лавочке и пыталась понять, не приснилось ли все это: колдунья, свечи, синие молнии в хрустальном шаре, нить, окрашенная кровью… Было это или нет?

Лоб покрылся испариной. Ирина сунула руку в карман плаща, чтобы достать платок.

Вместо платка на свет показался маленький тряпичный сверток, крепко прошитый ярко-алой ниткой.

Значит, все правда… Несколько секунд Ирина смотрела на него, потом поспешила спрятать, словно боялась, что при свете дня колдовство утратит силу.

Она зачем-то оглянулась по сторонам, как будто опасаясь, что кто-то следит за ней, и медленно пошла к метро.

Глава 5 Теория невероятности в действии

Госпожа Альвина (по паспорту ее звали Алевтина Петровна Ситникова, но в последние годы она сама предпочла об этом забыть и даже серьезно подумывала, не поменять ли документы) опустилась в глубокое мягкое кресло и усталым движением стянула с головы черный парик с длинными локонами.

Несколько минут она просто сидела с закрытыми глазами, прокручивая в памяти разговор с клиенткой. Кажется, все в порядке, все как обычно… Как всегда после сеанса, Альвина чувствовала себя усталой и опустошенной. Надо отдохнуть, прийти в себя, благо сегодня новых клиентов не предвидится.

Она выключила из розетки светильник-шар, так напугавший посетительницу, раздвинула тяжелые шторы, впустив в комнату солнечный свет, и настежь открыла окно. Вся комната пропахла ароматическими палочками, будь они неладны…

Что поделаешь — народ привык к стереотипному образу колдуньи, приходится соответствовать. Отсюда и парик, и грим, и весь колдовской реквизит. Если уж человек хочет быть обманутым, так почему бы не помочь ему в этом?

Альвина скинула черно-красный балахон, аккуратно сложила его и убрала в шкаф. Надела махровый халат, села к зеркалу и принялась снимать косметику.

Кошка подошла, замурлыкала и потерлась о ноги.

— Сейчас, Мара, сейчас дам тебе поесть! Подожди немножко.

В последний раз провела по лицу ватным диском, точными движениями вбила питательный крем кончиками пальцев. За внешностью надо следить, внешность — это капитал! Пусть она и не фотомодель, не актриса и не телеведущая, но все равно… Это ведь только в рекламе газировки «имидж ничто, жажда — все!», а ей приходится каждый день ставить целый моноспектакль для одного зрителя.