Просто птицы

Незнакомец любил неожиданно упасть с высоты, рассекая воздух ничего не значащими телами, а затем взмыть в небо так, будто они стали легче облаков и вообще всего, что в мире создано. И сейчас он отложил планшет Ники в сторону вместе со стилусом, посильнее укутал в плед и взял за руку. А затем упал спиной назад, потянув Нику за собой. Теперь она могла видеть стремительно приближающуюся землю. Плед развевался на ветру, пока совсем не улетел, обнажив их обоих. Ещё секунда — и его спина, её лицо, всё встретилось бы с чёрным асфальтом. Сначала Незнакомец бы врезался в него своими крыльями, сложенными за спиной. Они бы размазались, оставляя за собой кровавые следы и клочки белой кожи. А затем удар пришёлся бы и на кости, на позвоночник, раздался хруст и…всё. Глаза безжизненно замерли, остекленели и погасли, будто кто-то выключил в них свет. А она упала бы с него и покатилась, покатилась… Лицо бы превратилось в жуткое месиво крови, кожи и волос, с тем же хрустом ломались бы рёбра, кости ног и рук. Остановилась бы она, перевалившись на живот, да так и замерев. Лицом вниз, чтоб не показывать никому своих потухших глаз и потока кровавых слёз. Никто бы не узнал в этом уродливом теле Веронику с карими, порой чёрными глазами. Девочку, любившую летать. Монстры из школы говорили бы о ней только хорошее, а мать с надрывом рыдала на её могиле. Отец скончался бы от отравления, ведь запил бы ещё пуще прежнего. Но…

— Хватит, Ника, хватит…, — шептал он на ухо, собирая её сердце по кусочкам.

Маленькое хрупкое тело сотрясали рыдания. Глаза застелила пелена слёз, и она больше не видела тёмного неба и облаков, не видела города, горящего сотнями огней, не видела машин и маленьких никчёмных людей, видела лишь белый ворот его заплаканной рубашки, вдыхала его запах жжёных перьев.

— А мы не ангелы, парень…

Хрипло пропел он, и сквозь слёзы Вероника, наконец, засмеялась. Вышло несколько зажато, будто смех лишь прорывался наружу сквозь тёмные слои её мира.

— Нет, мы не ангелы. Там, на пожаре…

Утратили ранги мы

Нет к таким ни любви, ни доверия

Люди глядят на наличие перьев

Мы не ангелы, парень

Незнакомец закружил девушку в воздухе, словно в пируете, и смех разнёсся по небесам.

Она смотрела из окна своей комнаты туда, вверх, будто ожидая его. Но они только расстались… А сон всё не шёл. Небо ласково глядело на неё глазами-звёздами и гладило по лбу, искрилось и сияло, и звук у неба был, как у шкатулки, словно колыбельная. Вероника вглядывалась в тёмный омут, будто ища пару голубых глаз, но не находила. Он был где-то там, сидел сейчас и смотрел точно также, ища её. Она это знала. Она знала…

Однажды в столовой монстры подкрались к ней ближе. Она всегда сидела с девочками-одногодками за одним столом и ела безвкусный бульон, называемый супом, или отвратительные комки каши. В этот раз были комки и чай, по вкусу больше похожий на жёлтый сладкий кипяток. Ника всегда смотрела лишь к себе в тарелку и никуда больше. Этот мир её больше не интересовал, он был чужим. Сейчас в её голове жила лишь одна мечта — сбежать отсюда навсегда.

Именно из мечты девушку вырвал голос монстра с длинными рыжими волосами. Её звали… А, впрочем, не важно.

— Хи-хи, а мы видели, как ты разрисовала парту. Миленько вышло. Вот только отмывать пришлось всему классу, а ты у нас где-то пропадала…

— Что, улетала по делам?

Это второй монстр, прислужник первого, подоспел. «Улетала» она выделила с особым удовольствием и едкостью.

— Ну, что ты молчишь? Ты вообще говорить умеешь? Или ты язык в небе проглотила?

Раздались рычащие смешки, пасти вновь оскалились, а длинные когти так и тянулись к дрожащему тельцу. Грудь Ники быстро вздымалась и опускалась то ли от страха, то ли от злости. А может, от всего сразу.

— Девчонки, да она просто язык только своему ангелу показывает!

— В рот засовывает!

— В своих снах!

И снова взрыв рычания и брызги жёлтой слюны, Никины чёрные глаза забегали по тарелке, перешли на стол, а затем…она заглянула в глаза монстрам. В пустые и безжизненные глаза, в них она увидела, что по другую сторону ничего нет, сплошная тьма и…ничего. Тогда она перестала дрожать, перестала дышать. Медленно встала из-за стола и…расплакалась. От этого рычание стало лишь громче, монстры тоже встали. Их главная, предводитель нечисти, схватила стакан с горячим чаем и вылила на Никину белую блузку. А та почувствовала, как пульсирующая боль бежит по телу, от груди до ног. Раскрыв рот, она в ужасе глянула на монстров и убежала. Не впервые монстры причиняли ей боль, но привыкнуть к такому было сложно. Сейчас стало легче, ведь обычно Вероника не чувствовала ничего, кроме физической боли. Но порой новые действия оставляли новые шрамы на бьющемся через раз сердце. И лишь в небе они не ныли.