Просто Рим. Образы Италии XXI

Пьяцца делла Репубблика тоже далеко не красавица. Два полукруглых унылых и роскошных дворца-магазина, творение Гаэтано Коха, главного архитектора объединённой Италии, делают площадь иллюстрацией к Das Passagen-Werk Вальтера Беньямина, его незаконченному «Исследованию о пассажах», в котором он раскрошил эстетику belle 'epoque как дешёвую фаянсовую стютюэтку. Спасают площадь только замыкающие её руины Термы ди Диоклециано, Термы Диоклетиана, придавая ей некоторый смысл. Задуманная как центр, Пьяцца делл'Эседра строилась на самой окраине Рима, но в результате бурного строительства, переименованная в Пьяцца делла Репубблика, она оказалась в самом его центре. Находясь рядом с главным римским вокзалом Рома Термини (игра слов, вокзал назван так из-за стоящих рядом терм, то есть «Терминальный»: и конечный, и в то же время банный), площадь встречала приезжих из провинции и отпечатывалась в их памяти как главная площадь Рима, а начинающаяся от неё Виа Национале – как главная улица. После того как вместо старого вокзала историзма был отгрохан новый, огроменный, начатый при Муссолини и законченный в 1950-м Стационе Термини, около него образовался ещё один центр, Пьяцца деи Чинквеченто, Площадь Шестнадцати, названная так, к сожалению, не в честь XVI века, по-итальянски чинквеченто именуемого, а в честь шестнадцати солдат, павших при захвате итальянцами Эритреи в 1887 году. Солдат жалко, но эритрейская кампания – гнусное и глупое дело итальянского империализма, изо всех сил пыжащегося стать великой державой и, как Англия с Францией, понахватать колоний. Бедная Эфиопия до сих пор расхлёбывает дрянь, Италией заваренную. Теперь Пьяцца деи Чинквеченто встречает приезжих раньше Пьяцца делла Репубблика, так что тоже может претендовать на роль центра. Но уж больно она страшна; площадь, названная в честь такого неблагого дела, как колониальная война, названию соответствует и видом. Пьяцца деи Чинквеченто столь же огромна, сколь и нелепа, так что даже живописнейшие Термы Диоклетиана, со стороны Виале Энрико де Никола (первый президент объединённой Италии) закрытые деревьями, не особо спасают. Здания громоздки и безобразны настолько, что вокзал, прозванный «Динозавр» за свой вид, оказался самым симпатичным на площади.

У Витториано больше шансов по внешним данным. Он урод в стиле «красота страшна – вам скажут». Джузеппе Саккони, его творец, заодно осуществил и проект расширения площади перед лестницей своего монумента, снеся множество прекрасных зданий. Находившийся там дом, где жил Микеланджело последние годы, был гордостью римлян, но чтобы расчистить место для славы объединённой Италии, его перенесли на Джаниколо. Здание, основанное ещё в Средневековье, не домик кума Тыквы из «Чипполино», его невозможно запросто таскать туда-сюда, так что то, что теперь называется Домом Микеланджело, – полная фальшивка, которой сами римляне несколько стесняются. В результате Саккониевой расчистки доминирующим зданием на образовавшейся широченной Пьяцца Венеция стало мощное, похожее на крепость Палаццо Венеция, долгое время бывшее венецианским посольством, ранее терявшееся среди путаницы улочек. Дворец выделяется среди римской застройки своей инакостью и своеобразием. Муссолини, всегда очень эффектно обставлявший свои выступления, именно Палаццо Венеция сделал штаб-квартирой фашистской партии. С балкона бывшего венецианского посольства Муссолини в 1936 году уведомил мир, что с этого момента Италия – империя, а в 1940-м объявил войну Франции и Великобритании. Пьяцца Венеция стала центром фашистского Рима и претендовала на то, чтобы стать главной римской площадью. В какой-то мере она этого достигла: фильм Вуди Аллена To Rome with Love, никакого отношения к фашизму не имеющий, начинается на Пьяцца ди Венеция, которая обозначена как узловая точка города.