Просто Рим. Образы Италии XXI

Когда римляне, пользуясь ослаблением Святого Престола, решили сбросить иго папства, они пригласили с детства бредившего республикой авантюриста Кола ди Риенцо, воспетого Байроном, Вагнером и Верди, именно на Капитолий. Здесь он в 1347 году произнёс зажигательную речь и провозгласил себя римским трибуном. Утопический абсурд, что нёс Кола ди Риенцо, мечтавший объединить Италию, не удовлетворил в первую очередь римских аристократов, тут же от него избавившихся и, выбив себе всевозможные льготы, снова поклявшихся в верности Святому престолу. Всё вернулось на круги своя, но противостояние пап и Капитолия продолжалось. Как раз к этому времени обострения борьбы между папами и римлянами относится и усиление значения церкви Санта Мария ин Арачели, вознесённой над Капитолием и Римом. Она олицетворяла городское противостояние папам и папской церкви Сан Пьетро, тогда довольно скромной средневековой базилики с виду.

Только к началу XVI века папе Александру VI Борджиа удалось покончить с произволом аристократов ядом, кинжалом, мечом и подкупом. Ренессансные папы наконец-то захватили полную власть над принадлежащей им территорией, что по-русски именуется Папской областью, а по-итальянски гораздо торжественней – Lo Stato Pontificio, Государство Понтифика. Название церковного государства впрямую связывало историю папских владений с античным Римом, так как со времени императора Августа звание великих понтификов – верховных жрецов – носили императоры. Став хозяевами Рима, папы стали наводить в нём порядок: важной задачей стало собрать город воедино, чтобы он не расползался в разные стороны, а то управлять трудно. В затеянном Сикстом IV огромном строительстве, растянувшемся на три столетия с конца XV века по начало XVIII, эта задача была одной из главнейших. Прокладывались новые прямые улицы, чинились старые, и возводились новые акведуки, расставлялись обелиски. Город должен был стать единой системой, и к середине XVIII века, ко времени Пиранези, он ею стал, но единый центр так и не образовался. Этому сопротивлялась сама структура города; она, сводимая к единству, всё время рождала всё новые и новые центры. К тому же папы, как и императоры, никак не могли удержаться от желания поставить в Риме что-то уникальное, чтобы отметить своё правление, тем самым умножая количество римских центров.

* * *

После потери папами светской власти и провозглашения объединённого Королевства Италия в 1861 году в Риме снова, как во времена готики, образовалось противостояние двух сил: король в конфискованном у папы Палаццо Квиринале и папа в Палаццо Апостолико, запершийся в Ватикане, оказались vis-à-vis. Разделённые только Тибром, Виктор Эммануил II и Пий IX уставились друг на друга как сычи. Рим из столицы Папской области превратился в столицу Королевства Италия, но старый Рим, в котором было много папских сторонников, сопротивлялся новой власти, поэтому королевское правительство развернуло широкое строительство нового Рима. К началу XX века появились ещё два центра: Пьяцца делл'Эседра, затем, после Второй мировой войны переименованная в Пьяцца делла Репубблика, и Витториано, памятник Виктору Эммануилу II, он же свадебный торт, пишущая машинка и вставная челюсть. Витториано урод уродом, но на панораме Рима он занимает самое что ни на есть центральное положение, господствует и давит всё вокруг, агрессивно впихивая в реальность метафизические мечтания о новой Итальянской империи. Питер Гринуэй в «Животе архитектора» противопоставляет его Пантеону, тем самым делая Витториано вторым центром Рима и как бы уравнивая оба здания в правах.