Просто Рим. Образы Италии XXI

Сан Карло алле Кватро Фонтане был закончен в 1637 году. Борромини тут же получает новый заказ, очень крупный, на Ораторио деи Филиппини. Перевести слово oratorio довольно сложно: в данном случае имеется в виду нечто вроде клуба. Слыша постоянно «деи Филиппини», я был уверен, что это нечто вроде центра филиппинцев, которые, благодаря деятельности францисканцев и иезуитов, а также тринитариев, в большинстве своём католики, так что католицизм и сейчас главная религия в республике Филиппины – единственной католической стране в Азии. Рим сегодня, как и в XVI веке, теснейшим образом с Филиппинами связан. В XVI–XVII веках само слово «Филиппины» значило богатство, потому что пахло пряностями, а значит – золотом, пряности стоили страшно дорого, так что испанцы, первыми захватившие этот архипелаг, к его колонизации и христианизации относились серьезно. Имя архипелагу дал испанский король Филипп II. Он всем знаком с детства по прекрасной книжке Шарля де Костера «Тиль Уленшпигель»: в романе король мальчиком обезьянку жёг, а потом вырос и начал жечь евреев и еретиков, протестантов и фламандцев. Знаком он также по «Дону Карлосу», как по пьесе Шиллера, так и по опере Верди, где он несколько поприличней, но тоже чудовище. Деньги, полученные от грабежа островов, через Испанию вкачивались в Рим, так что филиппинцы пахали на своих перечных и коричных плантациях, чтобы обеспечить размах папского барочного строительства. Со времён Филиппа II связь Рима с Филиппинами не прерывалась.

Сегодня филиппинцев в Риме тьмы и тьмы. Филиппинцы самые популярные домработники – напишу так, чтобы не употреблять слово «слуги». Мне римляне говорили, что филиппинцы прекрасно со всем справляются, они очень умные и ловкие, полные доброжелательности. Их сообщество, очень крепкое, – особая сила в городе. Вечером множество филиппинцев толчётся в садике около Терм Диоклетиана и делится друг с другом опытом, сплетничая о хозяевах и мировой политике. Филиппинцы, как сказал Гоголь в «Риме» практически о них: «всё знали, что ни есть: какой сьора Джюдита купила платок, у кого будет рыба за обедом, кто любовник у Барбаручьи, какой капуцин лучше исповедует» – и кто убил Альдо Моро, они наверняка тоже знали с самого начала. Филиппинская толпа темнеет под фонарями и тихо шушукается, а под деревьями толпа ещё темней и шушуканье гуще, роится, как мошкара, ползёт во все стороны, к руинам Терм Диоклетиана влево, к сияющему стеклу вокзала Термини вправо, и шевелится, замерев у его сияющих стёкол, а вокруг – Содом и Гоморра, очей очарованье. У всех, кто ходит и сидит, особенный какой-то вид, и острый запах порока и опасности витает в ночи над районом позади великой базилики Санта Мария Маджоре, находящейся в двух шагах от вокзала, напоминая о том, что когда-то рядом здесь был древнеримский район Субурра, славный лупанариями на все вкусы. Лучше всего античную Субурру, которая пропала, но запашок остался, изобразил Феллини в «Сатириконе», в сцене, когда Энколпий с обретённым Гитоном бредут по Риму, чтобы попасть в землетрясение. Стены рушатся на панически бегущих людей, а в середине общего ужаса вздыбилась белая лошадь – ну точь-в-точь «Последний день Помпеи». Очень римская вещь у Брюллова получилась.

* * *

Никакого отношения филиппинцы к Ораторио деи Филиппини не имеют, их клуб совсем в другом месте, тоже неплохом, в базилике Санта Пуденциана. Здание Ораторио, построенное Борромини, принадлежало Конгрегации святого Филиппа Нери, полумонашескому ордену, выросшему из так называемых ораториев, появившихся в Риме во второй половине XVI века. Оратории действительно представляли собой нечто вроде клубов при церквах, в которых все желающие собирались для совместного препровождения, заключавшегося в чтении и трактовке различных книг, разговорах и пении. Вроде как оперное слово «оратория» от ораториев и пошло, хотя изначально оно обозначало место, где говорят, а не поют. Клубы, объединяющие разные сословия, организовывал флорентинец Филиппо Нери, к тому времени завоевавший большую популярность у римского народа своими проповедями, призывавшими любить ближнего своего на деле, а не на словах, что подкреплялось личным примером. Поступками, а не проповедями Филиппо заслужил прозвище «Апостол Рима». Первый ораторий появился в 1558 году в церкви Сан Джироламо делла Карита, Святого Иеронима Милосердия, воздвигнутой на том месте, где находился дом этого переводчика Библии на латынь, когда он жил в Риме в IV веке н. э. Церковь находится в двух шагах как от Палаццо Спада, так и от Палаццо Фарнезе, что обеспечивало ей прихожан самого высшего пошиба. Церковь Сан Джироламо делла Карита была основана аж в IV веке, во времена Константина Великого и чуть ли не при жизни самого Иеронима, но она строилась и перестраивалась, так что как она выглядела, когда с её балкона проповедовал Филиппо Нери, неизвестно. В 1562 году Филиппо Нери стал настоятелем другой церкви, Сан Джованни деи Фиорентини, где также создал ораторий. С обоими храмами в дальнейшем будет связано имя Борромини.