Просто скажи люблю

Марджи положила телефонную трубку и уставилась отсутствующим взглядом на красочно оформленный листок бумаги, лежавший на столе. Это было приглашение на благотворительный ужин с целью сбора средств для Проекта в защиту женщин. Хотя само мероприятие уже состоялось, она сохранила пригласительную карточку.

Открыв ее и бегло пробежав глазами текст приглашения, она вновь сняла трубку, позвонила в справочную службу и попросила сообщить ей номер офиса «Кокберн и Уоллес». Получив его, Марджи тут же перезвонила в офис и через секретаршу пригласила к телефону Джин. Когда миссис Кокберн взяла трубку, владелица «Кружев» сказала:

— Привет, Джин, это звонит Марджи Мерано. Если у тебя найдется минутка, я хотела бы задать тебе один вопрос.

— Минутка найдется, но не больше, Марджи. Я опаздываю на одно совещание в пригороде Оксфорда, которое началось полчаса назад.

— Скажи, знала ли ты, что Ник когда-то был известным финансистом и заработал приличное состояние?

Джин Кокберн молчала.

Через несколько секунд прозвучал ее ответ:

— Да, знала. Но это не то, о чем ты думаешь.

— Не то? Тогда что же? Почему он скрыл это от меня? Может быть, он считает меня женщиной, которую интересуют только деньги, которая только и ждет случая, когда можно будет выжать из мужчины все до последнего фунта?

Марджи не могла представить себе никакого другого логического объяснения позиции Ника Райлэнда по отношению к ней. Никакого положительного объяснения. Любое объяснение было оскорбительно для нее. Он не хотел впускать ее ни в свою прошлую жизнь, ни в настоящую, потому что не доверял ей, а это для нее было равносильно пощечине. Да, этот человек дал ей пощечину. Он нарушил основной ее принцип в отношениях с людьми: быть честной. Для нее такая позиция Ника была невыносима. Теперь ни о каком признании в любви к нему не могло быть и речи. Он сам сжег все мосты.

— Не переживай так, пожалуйста, — сказала Джин. — Хотя, разумеется, каждый из нас в этом мире вправе испытывать любые чувства. Я неоднократно советовала Нику рассказать тебе обо всем начистоту, без обиняков. Дело не в тебе, Марджи, ты ни в чем не виновата; у тебя открытая душа. Все дело в нем. Он живет, как в скорлупе. — Она вкратце описала его потрясающие успехи на деловом поприще в Лондоне, рассказала о его женитьбе и разводе и о том, как он решил пустить всю свою прежнюю жизнь под откос. — Ник даже не тратит свой баснословный капитал на себя. Он тратит его анонимно на других людей, через благотворительный фонд.

— Ты имеешь в виду «Трест-невидимку»? — Марджи вспомнила ужин в строгих вечерних костюмах и награду, полученную Джин от треста. — Ты — главный управляющий «Невидимки», не правда ли?

— Да, это так. — Джин вздохнула. — Послушай, Марджи, я должна ехать, но нам надо поговорить обо всем этом поподробнее в следующий раз.

— Спасибо, Джин. После беседы с тобой мне стало гораздо легче. Но ты не права. В следующий раз со мной должна говорить не ты, а Ник Райлэнд. Впрочем, я тоже не права. Он должен был поговорить со мной раньше, гораздо раньше.

Марджи положила трубку и тут же связалась по телефону с полицейским участком, где служил Ник. Представившись начальнику участка, она попросила его освободить детектива Райлэнда от расследования случая с кражей в ее магазине и вместо него поручить завершение дела Джеймсу Болдуину.

— Когда произошла кража, патрульный Болдуин быстро прибыл к месту преступления, эффективно оценил обстановку, и, я думаю, столь же эффективно сможет довести это дело до конца, — сказала она, завершая разговор с начальником участка.

В этот вечер Марджи решила проигнорировать ужин. Ей не хотелось есть. Вместо этого она выпила три баночки джина с тоником, положив в них по кусочку льда, и сразу отправилась спать. Среди ночи она проснулась и, поняв, что ей надо зайти в ванную, направилась туда. Ее голова кружилась и была налита тяжестью. Никогда нельзя пить на пустой желудок, подумала Марджи, отдав дань природе, и медленно зашагала обратно в спальню.

Марджи уже приготовилась было вновь нырнуть под одеяло, как вдруг услышала осторожные шаги за дверью. Кто-то поднимался по лестнице. Кто бы это мог быть? Может быть, Джеймс Болдуин? Однако ее мысли будто покачивались и расплывались во все стороны, и в них отсутствовали ясность и быстрота реакции; алкоголь и нарушенный сон делали свое дело. В полусонном состоянии она накинула халат, с трудом добралась до входной двери и вялым ударом ноги наполовину распахнула ее.

— Джеймс, — позвала она патрульного полицейского.

Наружная дверь была слегка приоткрыта, и в коридоре будто шевелился густой полумрак. Может быть, если бы она надела очки, то смогла бы что-то разглядеть в этом тумане; но очки остались на тумбочке около кровати. Тогда Марджи прищурилась и все-таки попыталась что-нибудь различить около двери с наружной стороны. И различила очертания движущейся к ней фигуры. Мужской фигуры.

— Джеймс, это вы? — спросила опять она. Фигура остановилась. Наступила мертвая тишина.