Просто слушай

Я внимательно посмотрела на Оуэна. Он, как и раньше, сидел, откинувшись на спинку, высунув локоть из окна и подпирая головой потолок. Вблизи Оуэн действительно выглядел угрожающе, но не только из-за роста, а еще и из-за темных глаз, мускулистых предплечий, напряженного взгляда, которым он меня окинул, прежде чем вновь переключиться на дорогу.

— Такие, как ты? И кто это?

Оуэн снова включил поворотник и снизил скорость. Впереди виднелась моя прежняя школа. С парковки выезжал желтый школьный автобус.

— Те, кто живут ради музыки. Ищут ее повсюду. Не представляют без нее жизни. Просвещенные.

— Ага, — сказала я таким тоном, как будто и правда что-то поняла.

— Ведь музыка, если подумать, скрывает в себе удивительную мощь. Она объединяет. Совершенно разные люди порой любят одну и ту же музыку.

Я кивнула, не зная, что ответить.

— К тому же, — продолжил Оуэн, давая мне понять, что не нуждается в ответе, — музыка — это некая постоянная в нашей жизни. Слышишь песню и сразу вспоминаешь определенный момент, место или даже человека. Мир меняется, а песня остается, как и твое воспоминание. И это удивительно.

Да уж. Удивительно. А особенно удивителен наш разговор. Я его себе даже в самых смелых мечтах не могла представить.

— Да. В самом деле, — медленно проговорила я.

Мы немного помолчали. Нарушали тишину только песнопения.

— В общем, я хотел сказать, что да, я люблю музыку.

— Понятно.

— А теперь, — мы свернули к школьной парковке, — заранее прошу прощения.

— Прощения? Но за что?

Оуэн затормозил у обочины.

— За мою сестру.

У главного входа стояло несколько девчонок, и я быстро их осмотрела, пытаясь понять, кто именно сестра Оуэна. Вон та с длинной косой, футляром для инструмента и книжкой в руках, облокотившаяся о стену? Или высокая блондинка с большой спортивной сумкой «Найки», клюшкой для хоккея на траве и диетической кока-колой? Или, что вероятнее всего, брюнетка с короткой стрижкой, вся в черном, лежащая на скамейке неподалеку, скрестив руки на груди и устремив в небо взгляд, полный боли?

Тут за моим окном послышалось бряцанье. Я обернулась и увидела маленькую худенькую темноволосую девочку, с ног до головы одетую в розовое: розовая резинка на хвостике, розовый сверкающий блеск для губ, ярко-розовая футболка, джинсы и босоножки на розовой платформе. Увидев меня, девочка закричала:

— Боже мой!!! — Стекло приглушило ее голос. — Это ты!!!

Я открыла рот, пытаясь ответить, но девочка, мелькнув, как розовое пятно, уже исчезла. Задняя дверь распахнулась, и сестра Оуэна залезла в машину.

— Боже мой, Оуэн! — все так же громко и взволнованно проговорила она. — Ты не говорил, что дружишь с Аннабель Грин!

Оуэн взглянул на нее в зеркало заднего вида:

— Мэллори, уймись.

Я хотела повернуться и поздороваться, но девочка уже нагнулась вперед и просунула голову между нашими сиденьями, оказавшись так близко, что я почувствовала ее пахнущее жвачкой дыханье.

— Поверить не могу! Это ты!

— Привет, — сказала я.

— Привет! — прокричала она и подпрыгнула. — Ты не представляешь, как мне нравится твоя работа!

— Работа? — не понял Оуэн.

— Оуэн, ты что, не знаешь? — вздохнула Мэллори. — Аннабель — модель! Она постоянно снимается в рекламах для нашего города! И помнишь ролик, который я обожаю? Про девочку в форме капитана команды поддержки?

— Нет, — ответил Оуэн.

— Эта девочка — Аннабель! Господи, как же я хочу похвастаться Шелли и Кортни! Просто жду не дождусь! — Мэллори схватила сумку, расстегнула молнию и вытащила телефон. — Слушай, может, поздороваешься с ними? Будет так здорово, и…

Оуэн повернулся:

— Мэллори.

— Подожди. — Она принялась нажимать на кнопочки. — Хочу…

— Мэллори, — сурово и тихо проговорил Оуэн.

— Да подожди ты!

Оуэн выхватил телефон. Мэллори пораженно взглянула на свои руки, затем на брата.

— Ты чего? Я просто хотела, чтоб Аннабель поздоровалась с Кортни.

— Нет. — Он положил телефон между нами.

— Оуэн!

— Пристегни ремень. — Мы выехали на дорогу. — И угомонись.

Ненадолго наступила тишина, но вскоре Мэллори с шумом выполнила указания брата. Я обернулась и увидела, что она сидит, скрестив руки на груди и надув губы. Но, встретившись со мной взглядом, Мэллори просияла:

— Это свитер от «Леноулер»?

— Что-что?

Мэллори погладила желтую шерстяную кофту, которую я накинула утром.

— Твой свитер. Он великолепен! От «Леноулер»?

— Честно говоря, не…

Мэллори отвернула воротник и взглянула на ярлык.

— Точно! Так я и знала! Всю жизнь мечтала о свитере от «Леноулер»! Всю…

— Мэллори, ты повернута на ярлыках.

Она опустила руку.

— Оуэн, «ПиП».

Армстронг взглянул на сестру в зеркало. Затем громко вздохнул:

— Я хотел сказать, Мэллори, что меня беспокоит твоя любовь к ярлыкам и материальным благам.

— Благодарю. И ценю твою заботу. Но ты же знаешь, что я живу модой.

Я взглянула на Оуэна:

— Что такое «ПиП»?

— Перефразируй и повтори, — ответила Мэллори. — Согласно «Управлению гневом», если Оуэн говорит что-то обидное, нужно ему об этом сказать, и тогда он выразит свою мысль по-другому.

Армстронг хмуро взглянул на нее в зеркало.

— Спасибо, Мэллори, — сказал он.