Просто соседи (ЛП)

— Так-так-так, если это не мой любимый репортер. Ты здесь, выслеживаешь, ждешь, пока кто-нибудь устроит сцену, чтобы завтра написать об этом статью?

Этот гребаный голос.

Я отпиваю остатки своего напитка, нуждаясь в жидкой храбрости, и бросаю взгляд вперед, чтобы увидеть Кайла, сидящего через несколько табуретов от меня. В отличие от меня, он переоделся из своей рабочей одежды во что-то более удобное. Красная фланелевая рубашка из буйволиной шерсти покрывает его плечи, а откинутая назад кепка скрывает его волосы.

— Если это не мой любимый засранец, — отвечаю я и провожу языком по губам, чтобы уловить остатки алкоголя. Чтобы иметь с ним дело, мне нужно быть как можно более пьяной.

— О, любимый? Мне это нравится. — Он подмигивает, встает и идет в мою сторону, хотя я не подаю виду, что хочу компанию. — Может быть, я пройду путь до твоей любимой шлюхи.

Я закатываю глаза.

— Беру свои слова обратно. Просто засранец, убери приставку.

Его запах и близость втягивают меня в кайф сильнее, чем что-либо за баром.

— Чего ты хочешь, Кайл?

Он ухмыляется — знак того, что он пришел, чтобы поиздеваться надо мной.

— Не ожидал, что ты покажешься на людях сегодня вечером.

— Отвали.

— Ты надралась, — констатирует он.

Я бросаю на него взгляд.

— А ты мудак. Умный, с твоими очень разумными открытиями, но все равно определенно мудак.

Он опирается локтем на барную стойку и наклоняется к ней, стоя лицом ко мне.

— Мудак и шлюха — твои любимые слова в словаре?

— Только когда речь идет о тебе.

Он кладет ладонь на свою грудь.

— О, я польщен, что у меня есть особое место в твоих мыслях.

— Отвали.

— И вот ты снова думаешь обо мне.

— Чего ты хочешь? — повторяю я. — Ты хочешь ткнуть мне в лицо моей дерьмовой жизнью? — Я делаю паузу. — Подожди, а почему ты здесь? Разве не все и их чертова нарядная собака присутствуют на дурацкой свадьбе обманщиков?

Его глаза встречаются с моими с юмором.

— Разве ты не должна быть там, возражая?

— Я тебя ненавижу, — ворчу я.

— Хорошо. — Он отставляет свое пиво и садится на сиденье рядом с моим, как будто мое оскорбление было приглашением.

— Итак, что ты делаешь? — Почему я постоянно спрашиваю его об этом?

— Я доставляю тебе удовольствие своим обществом, чтобы помочь проветрить голову, — говорит он так, словно это так же очевидно, как номер моего социального страхования.

Я поднимаю свой пустой стакан.

— Я уже нашла решение. Иди, досаждай другой бедной душе. — Я не удивляюсь, когда он устраивается поудобнее.

— Знаешь, что будет еще лучше? — спрашивает он.

Я поднимаю свой стакан.

— Разбить этот стакан, а потом отколоть тебе член осколком?

— Черт, ты жестока. — Его внимание переключается с меня на бармена, Малики. Он выкрикивает заказ картошки фри и воды.

Малики кивает в ответ, а затем передает заказ на кухню. Малики владеет пабом «Даун Хоум» и настоял на том, что сегодня все напитки за его счет, когда я села за барную стойку.

Кайл молчит, потягивая свое пиво, а я играю со своим бокалом, сомневаясь, стоит ли заказывать еще одну водку, которую я едва могу выпить.

Что он здесь делает?

Он больше не говорит, пока Малики не ставит картошку фри и воду на барную стойку, и они оказываются передо мной. Я вопросительно смотрю на Кайла, и он берет жареную картошку, а затем протягивает одну мне.

— Ешь, пьянчужка, — требует он. — И пей воду, если не хочешь завтра получить похмелье и не хочешь проспать. Это было бы неприятным началом моего дня, если бы я не мог раздражать твою задницу, наслаждаясь кофе.

Я сужаю на него глаза, но откусываю конец жареной картошки. Он прав, но я не хочу ему в этом признаваться. Когда я доедаю картошку, он наливает кетчуп на бок корзины и придвигает ее ближе ко мне. Мой желудок урчит. Раньше у меня не было аппетита, и я проработала весь обед и ужин.

Он берет несколько картофелин фри, и мы едим в тишине, пока его высокомерный голос не прорывается наружу.

— О, мы едим вместе, Филдгейн, — поддразнивает он. — Считай, что это наше первое свидание. Я потрахаюсь?

Я вздрогнула от его замечания. Меня тошнит от этого больше, чем от алкоголя и разбитого сердца вместе взятых. Он должен был затронуть нашу историю, зная, что сегодня для меня и так ад.

Я бросаю жареную картошку обратно, устав от его игр.

— Ты забыл, что это случилось много лет назад?

Игривость на его лице сменяется сожалением.

— Хлоя.

Я вытираю руки, удаляя соль с кончиков пальцев, и подталкиваю к нему корзину с картошкой фри.

— Оставь это. Я не хочу думать об этом сегодня вечером. У меня достаточно тревожных воспоминаний, чтобы выпить. Мне не нужно еще одно в моем списке.

Он откидывается назад и берет еще одну картошку.

— Я не против. Я бы тоже предпочел не говорить об этом, если только ты не дашь мне шанс объясниться.

— Твердое нет.

Он берет воду и протягивает ее мне.

— Как насчет того, чтобы произнести тост?

Я беру его, нахмурившись. По крайней мере, он меняет тему.

— Нет.

Он хватает меня за запястье, тянет мою руку вверх, и моя вода соприкасается с его пивом.

— Что если мы выпьем за придурков?

— Тогда за тебя.