Просто соседи

В детстве праздники никогда не были яркими и веселыми. Когда я была младше, я не понимала, как мне удавалось всегда быть в списке непослушных. Как бы хорошо я себя не вела, Санта никогда не приходил к нам домой. Я также никогда не получала шоколад, так что это было трудное время для меня. Я пообещала себе, что Трей и Глория никогда не будут сомневаться в своих отношениях с Сантой. Я работала над собой, чтобы каждый год устраивать им достойное Рождество.

В этом году я приготовила целый рождественский ужин, в котором было больше еды, чем мы с Треем могли бы съесть за месяц.

— Хотелось бы, чтобы она была здесь с нами, — бормочет Трей, когда я вручаю ему первый подарок. Он хмурится, глядя на коробку, как будто это неправильно, что он ее открывает.

Мои брови сходятся, когда он роняет коробку и хватает свой телефон после того, как на него приходит текстовое сообщение.

— О, да, — говорит он. — Я забыл сказать тебе, что мистер Гарфилд сказал, что у них на складе есть лишние пироги, срок годности которых близок, так что они их завезут.

Трей заговорил со мной о работе через три дня после похорон Глории. Ему нужно было хобби, чтобы отвлечься от мыслей о том, что его мать попала в тюрьму, и о смерти сестры. Я согласилась и была удивлена, когда он сказал мне, что его взяли на работу в продуктовый магазин Гарфилда.

Я делаю то же самое. Я работаю так часто, как могу, и подумываю о том, чтобы найти вторую работу — не по финансовым причинам, а чтобы отвлечься от своих проблем. Мелани сделала своей миссией быть моим помощником в любое время, и хотя я веду себя так, будто это сводит меня с ума, я ценю ее компанию.

А еще есть Кайл. Я чувствую себя ужасно из-за того, что не поблагодарила его за разговор с матерью. Это ужасный поступок с моей стороны, но я в ужасе. Он не выходил на связь с той ночи, когда утешал меня, а потом исчез, за что я его не виню.

Я вздыхаю. Завтра я пойду к нему домой и извинюсь за свою вспышку, за то, что выгнала его из своего дома, за то, что не рассказала ему все о его отце, и за то, что не обняла его за то, что он спас меня от душевной боли потери Трея.

Я расцепляю ноги и встаю с пола.

— О, это мило с их стороны.

Он натягивает ботинки.

— Можешь помочь мне? Они старые и идет снег, так что мы, наверное, должны им помочь.

— Конечно.

Я надеваю ботинки и накидываю пальто.

— Они еще не пришли? — спрашиваю я, дрожа, когда мы выходим на улицу.

Трей печатает на своем телефоне.

— Подожди. Они сейчас пишут мне.

Я поднимаю бровь в замешательстве.

— Гарфилды умеют писать смс?

Он не отвечает мне, и несколько секунд спустя резкий звук его голоса прорезает утренний воздух. Глубокий голос переполнен эмоциями.

— С Рождеством девушку, которую я люблю!

Мое внимание переключается на крыльцо, где стоит Кайл, без рубашки, в одних серых трениках, выглядящий так же, как и каждый день до начала наших отношений. На голове у него шапка Санта-Клауса, и я не могу сдержать взрыв смеха — мой первый громкий, разрывающий живот смех за последние месяцы.

— Ты получишь переохлаждение! — кричу я в ответ в обмен на «Отвали».

Он спрыгивает с лестницы, а Трей сияет в стороне. Их подстава проходит гладко.

— Если у меня будет гипотермия, — говорит он, когда доходит до меня, — я буду винить тебя, детка.

Я прижимаю руку к груди.

— Меня? Я не виновата, что тебе нравится выставлять напоказ свою обнаженную натуру в мороз.

Я вижу, как его дыхание вырывается на холод.

— Пожалуйста, будь честна со мной, Хлоя. Это все, чего я хочу на Рождество, и твоя честность даст мне энергию, чтобы вернуться в дом. Иначе я, скорее всего, замерзну снаружи и умру.

Я качаю головой, все еще смеясь.

— Не могу поверить, что я вообще об этом думаю.

Он хватает меня за талию, и его грудь леденеет.

— Скажи мне, что ты чувствуешь ко мне, Хлоя. Без всякой ерунды. Посмотри на меня и скажи, что я тебе безразличен так же, как и ты мне.

Я глотаю, и мое сердце бьется так сильно, что я жду, когда оно вывалится из груди.

— Я… я не думаю о тебе, Кайл.

Его лицо опускается.

— То есть… я хочу… но ты мне более чем небезразличен.

На его лице появляется улыбка.

— Скажи это.

Я закрываю лицо руками.

— Боже мой. Я не могу поверить, что собираюсь признаться в любви полуголому мужчине в шапке Санта-Клауса, который выглядит так, как будто он должен быть изображен в рождественском календаре с рейтингом 18+.

Он берет мою руку и целует в макушку.

— Я с большим удовольствием подарю тебе календарь с моими фотографиями.

По моей щеке катится слеза, и его палец холодный, когда он вытирает ее.

— Я люблю тебя, — говорю я без колебаний, сожаления или беспокойства.

Он смотрит на меня сверху вниз, его белые зубы видны, когда он дико ухмыляется.

— И, черт возьми, я люблю тебя.

Он наклоняет голову и целует меня. Он отстраняется и осматривает меня, а затем его губы снова касаются моих.

Я оглядываюсь на Трея и улыбаюсь.

— Я так понимаю, пирогов не будет?

Трей пожимает плечами.

— Наверное, они забыли остановиться по дороге домой.