Просто сожители (ЛП)

После моего двадцать первого дня рождения Девин несколько недель расспрашивал меня о Малики — спрашивал, откуда я его знаю, есть ли у меня к нему симпатия, переспали ли мы когда-нибудь, нравятся ли мне мужчины постарше. Он обвинял меня в том, что я флиртую с Малики, но я никогда не поддерживала этот разговор. Тогда у нас с Девином не было серьезных отношений.

Я скрежещу зубами и кручусь на своем табурете.

— Мы это уже обсуждали.

Малики берет с барной стойки мой полупустой стакан и уходит, качая головой в раздражении.

Девин ухмыляется, глядя вслед Малики.

— Извини, мне нужно было разрядить обстановку, чтобы мы могли насладиться нашим вечером.

— Я не знала, что Элли пригласила тебя, — бормочу я.

— Она пригласила Корбина, который потом позвонил мне. — Он бросает на меня обвиняющий взгляд за то, что я не пригласила его.

Корбин — кузен Девина и новый парень Элли. Я свела их после того, как она рассталась с Лео.

Девин берет меня за руку, и я спрыгиваю с табурета, позволяя ему вести меня к столику Элли и Луиса, желая вернуться на свой табурет и остаться с Малики.

Малики смотрит на нас, когда я оборачиваюсь, и я говорю ему «извини», что еще больше выводит его из себя.

Он поворачивается ко мне спиной, подходит к женщине и разговаривает с ней до конца ночи. Он больше не смотрит на меня этой ночью, и это меня бесит.

Я симулирую интерес к разговорам, но не имею ни малейшего представления о том, что кто-то сказал. Напиток, который Девин принес мне ранее — тот, что он заказал у Малики и жаловался, что тот был мудаком по отношению к нему при этом — наполовину полон и разбавлен водой. Впервые я чувствую облегчение, когда Девин спрашивает, готова ли я покинуть паб.

Девин провожает меня на улицу, целует на ночь, и мы идем к нашим машинам. Вместо того чтобы уехать, как он, я откидываюсь на своем сиденье.

Я останусь здесь и немного поразмышляю.

Успокоюсь от тревог этой ночи.

К черту Девина за такой сильный ход.

Близится конец смены, и я сомневаюсь в своем здравомыслии, наблюдая, как проходит каждая минута. Когда время пробивает один пятьдесят пять и я замечаю, что люди уходят, я возвращаюсь в бар, страх пронизывает меня насквозь.

Глупая, глупая девчонка.

Малики опускает бутылку в руке и вопросительно смотрит на меня.

— Ты что-то забыла?

Как я и надеялась, место почти опустело, а несколько оставшихся людей собрали свои вещи и направились к двери.

Я качаю головой, и между нами наступает недолгое молчание, пока он ждет, что я объясню, зачем я здесь.

— Я подумала, что тебе может понадобиться помощь в уборке.

— Ты подумала, что мне может понадобиться помощь в уборке? — медленно повторяет он. — Сколько ты выпила?

— Мало. — Я двигаюсь дальше в бар, молясь, чтобы он не выгнал меня, ведь это то, с чем у него никогда не было проблем. — Даже если ты не хочешь, чтобы я убиралась, мы можем потусоваться? — Я запрыгиваю на барную стойку и раскачиваю ногами вперед-назад, пытаясь предотвратить их дрожание.

Он пожимает плечами, обходит вокруг бара и начинает расставлять табуреты на столиках паба.

— Я всегда рад приятной компании.

Он считает мою компанию приятной.

Ура!

Я вскакиваю, чтобы помочь ему, и, не выдержав молчания, задаю последний вопрос:

— Тебе не нравится Девин, да?

Он практически бросает следующий табурет на стол, и тот сдвигается вперед.

— Тебе не понравится мой ответ на это.

Я хватаю табурет, но мои навыки подъема никак не сравнятся с его изяществом. Вещи тяжелые.

— Почему бы и нет? — Почему я спрашиваю об этом, когда уже знаю ответ?

Он собирает грязные стаканы, ставит их на барную стойку и берет тряпку, чтобы вытереть стол.

— Я не вижу тебя с ним надолго. Он — мокрое одеяло, которое будет гасить свет внутри тебя. Я чертовски боюсь, что это случится.

Я понимаю его доводы. Мои братья высказали ту же самую тревогу, но сформулировали ее по-другому. Они не знают Девина так, как я. Рядом со мной он совсем другой человек.

Мы познакомились на мероприятии, которое мое сестринство устроило вместе с его братством. Я была так расстроена в тот день. Парни стояли вокруг, пока мы, девушки, делали всю работу, но только не Девин. Он схватил ленты, которые я вешала, шагнул на лестницу и помог мне. Он был глупым, милым и по-своему забавным, и он баловал меня вниманием. У нас было несколько общих классов и регулярные занятия, которые привели к перепихонам.

Проблема в том, что чем больше Девин общается со своим отцом и друзьями по студенческому братству, тем больше он принимает их облик. Он стал осуждающим и менее понимающим. Он предпочитает проводить время в загородном клубе своих родителей, в то время как я предпочитаю проводить время здесь.

Я останавливаюсь у стола, возле которого стою, и играю со спинкой рваного табурета, не зная, как ответить.

— Тебе нравится твой вроде как, типа парень, Сьерра? — спрашивает он в ответ.

— Конечно нравится.

Его глаза темнеют.