Просто сожители

— Раскрашиваю, — говорит она, констатируя очевидное и беря в руки карандаш.

Ее голова наклоняется в сторону, когда она раскрашивает единорога того же цвета, что и на ее футболке.

— Что ты раскрашиваешь?

Она держит книгу и указывает на нее мелком.

— Это единорог и замок, в котором он живет.

Я контролирую свое дрожащее дыхание.

— Вау, ты очень хорошо раскрашиваешь.

— Спасибо! Я очень много тренировалась, потому что скоро начну учиться в школе! Папа сказал, что мне нужно раскрасить линии, прежде чем я пойду! — Она уронила карандаш и нахмурилась. — Ну… — Ее взгляд устремлен на Джессу. — Это сказал мой старый папа. Он больше не хочет быть моим папой.

Я делаю вдох, и Джесса бросается к Молли, чтобы присесть рядом с ней на корточки.

— Милая, я же говорила тебе, что это неправда.

Слезы наполняют ее глаза.

— Я не знаю, почему у меня нет папы… но мама сказала, что у меня будет другой.

Я замираю, и, клянусь Богом, слезы наворачиваются на глаза.

Джесса все испортила, не дав мне ни единого шанса.

Мой взгляд устремляется вверх, чтобы одарить Джессу взглядом.

Она отворачивается, ее внимание возвращается к Молли, и она убирает с лица выпавшие из косы пряди.

Я встаю.

— Дорогая, почему бы тебе не закончить раскрашивать свою картинку, а мама сейчас вернется, хорошо?

— Хорошо, — говорит Молли мягким голосом.

Я следую за Джессой на кухню. Мой голос звучит тихо, но злость в нем не скрыть.

— Ты сбиваешь ее с толку! Другой папа? Где она рассчитывает его найти? От чертова Санта-Клауса?

Она поднимает руку в мою сторону.

— Остынь. Что я должна была делать? Она не переставала умолять позвонить Питу, а он не хочет разговаривать ни с кем из нас. Мне нужно было найти способ объяснить его отсутствие. Иначе она подумала, что я держу ее подальше от него.

— Были способы получше.

— Вы знаете лучший план, мистер Внезапный Родитель?

— Не делай этого. — Я провел рукой по лицу. — Ты права. Я не знаю.

— Ты должен поблагодарить меня. Я облегчила тебе задачу. Теперь она знает, что Пит не ее отец, и тебе не придется объяснять ей это. — Она улыбается, как будто ее план — золото и не будет еще больше морочить голову нашей дочери.

— И что мы будем делать дальше? Раз уж ты все выяснила?

— Я приготовила ужин. Давай поедим, поговорим, поможем ей освоиться с тобой, а потом продолжим.

* * *

Джесса приготовила переваренные спагетти и подгоревший чесночный хлеб.

Я почти не притронулся к еде, слушая Молли, мою дочь — черт, странно это говорить. Рассматриваю соус на ее лице, когда она рассказывает о том, как ей нравятся танцы и как она хочет стать чирлидером, а потом космонавтом, когда вырастет.

Я киваю, завороженная каждым ее словом, не желая пропустить ни одного.

— Что ты думаешь? — спрашивает Джесса, наливая себе еще один бокал вина после того, как мы убираем за собой после ужина.

Я уже пять раз отказывался от бокала вина или виски. Молли вернулась к своим раскраскам в гостиной.

— Я думаю, она готова, — добавляет она, шокируя меня.

— Правда?

Она кивает.

Я следую за Джессой в гостиную. Она просит Молли сесть на диван и занимает место рядом с ней.

— Милая, помнишь, я говорила, что у тебя другой папа? — Я никогда не слышала, чтобы Джесса говорила так мягко.

Черт, она сразу же перешла к делу.

Молли недоверчиво смотрит на нее и трет глаза.

— Да… — Она опускает руки и кладет их на колени.

— Но… я не знаю, почему папа больше не может быть моим папой. Мне нравилось, когда он был моим папой. Я люблю его! — Ее щеки краснеют, по ним текут слезы.

Слезы попадают в глаза Джессе, и она поспешно вытирает их. Я не сомневаюсь, что она любит нашего ребенка.

Они плачут, а я пытаюсь контролировать свои эмоции. Борюсь за то, чтобы не утешить их.

Я знал, что это будет трудно, но не думал, что это будет так болезненно.

Мое сердце стучит в груди и в то же время разбивается о маленькую девочку, которую я едва знаю. Я злюсь не только на Джессу, но и на себя.

Что, если она говорит правду, зная, что я не хотел бы иметь ничего общего с Молли?

Сожаление накатывает на меня, как головная боль.

Джесса обнимает Молли и говорит мне: «Скажи ей». Я отвечаю взглядом «какого хрена?»

Я последний человек, который знает, как это сделать.

Я придвигаюсь ближе и опускаюсь перед ними на колени.

Не слишком ли рано?

Да, черт возьми, рано.

Но слишком поздно останавливаться сейчас.

Я вдыхаю, чтобы остановить слезы, фокусируясь на Молли, и чешу шею. Я молчу, пока она не вырывается из рук Джессы.

— Молли. — Я делаю паузу, чтобы прочистить горло. — Я знаю, то, что сказала твоя мама, сбивает с толку. Я тоже был в замешательстве, когда она мне это сказала. Ты любила своего папу, и я знаю, что он любил тебя. Но у тебя есть и другой папа, который любит тебя, и это я.

Глаза Молли расширились в еще большем неверии.

— А?

— Дорогая, Малики — твой настоящий папа, — объясняет Джесса более уверенно. — Пит был тем, кого мы называем отчимом. Он был твоим папой, когда мама была замужем за ним. — Она целует ее в макушку. — У тебя два папы, и Малики отныне будет твоим, хорошо?

Судя по всему, Пит был для нее хорошим отцом.