Просто умереть

Для него такое поведение было совершенно естественным. Неловкий с женщинами, малость недотепистый, с вечно красной физиономией, прилизанными волосами да растягивающим футболку пивным пузом, Роббо только тем и мог добиться расположения этой сиятельной компании, что усердной демонстрацией собственной полезности. И вот сегодня вечером в кои-то веки он оказался по-настоящему им нужен.

– Еш-ще бы.

– Подъезжаем, – предупредил Люк.

Роббо затормозил перед ответвлением дороги и в темноте кабины подмигнул сидящему рядом Люку. Дворники размеренно поднимались и опускались, размазывая струи дождя по лобовому стеклу.

– Я грю, я по-настоящему л-люблю ее. Пнимаете, о чем я?

– Да все мы понимаем, – заверил Майкла Пит.

Джош, который сидел, привалившись к спинке водительского сиденья и обнимая за плечи Пита, отхлебнул пива и протянул бутылку лежащему Харрисону. Из-за резкого торможения над горлышком вздулась пена. Майкл рыгнул.

– Ззвините.

– И какого черта Эшли нашла в тебе? – подивился Джош. – Почему вдруг на тебя запала?

– Из-за моего ч-члена.

– Да ну? Дело не в бабках, значит? И не красоту твою писаную она оценила? Или харизму?

– Все это тоже, Джош, но в основном ч-член.

Фургон накренился, круто повернув вправо, прогрохотал по решетке над ямой, препятствующей проходу животных, почти сразу же снова повернул и затем затрясся по грунтовке. Вглядываясь через запотевшее стекло, Роббо вовсю крутил рулем, чтобы не угодить в глубокие выбоины. Впереди промчался и юркнул в подлесок кролик. Лучи фар метались то вправо, то влево, мимолетно окрашивая светом плотно высаженные вдоль дороги ели, которые спустя пару секунд растворялись во мраке зеркала заднего вида. Стоило Роббо снизить скорость, как и у Майкла тоже поубавилось бравады.

– Куда это мы едем? – В его голосе появились нотки тревоги.

– В следующий паб.

– А, тогда ладно. Тогда з-здорово. – Через мгновение он обеспокоенно добавил: – Я общал… обещал Эшли много не пить.

– Вот видишь, – сокрушенно прокомментировал Пит, – вы еще даже не поженились, а она уже устанавливает правила. Но пока ты свободный мужчина. Еще целых три дня!

– Три с половиной, – услужливо уточнил Роббо.

– Вы, ч’сом, дев’чек не организовали? – обеспокоился Майкл.

– А что, ты не прочь? – ухмыльнулся Роббо.

– Я храню верность Эшли!

– А вот заодно и проверим.

– Сволочи!

Фургон накренился и замер, сдал немного назад, а затем снова повернул направо. Потом опять остановился, и Роббо заглушил двигатель, а вместе с ним и пение Роба Стюарта.

– Прибыли! – картавя на французский манер, объявил он. – Следующий пивопой – таверна «Объятия гробовщика»!

– Я предпочел бы «Объятия голой тайки», – отозвался Майкл.

– Погоди, без нее тоже не обойдется!

Кто-то – Харрисон не понял, кто именно, – открыл задние двери фургона. Невидимые руки схватили его за лодыжки, а Роббо и Люк взяли его за руки.

– Эй, парни! Вы чего?

– Ох, ну и тяжелый же ты, ублюдок! – посетовал Люк.

Через мгновение Майкла, вырядившегося в свою любимую спортивную куртку и лучшие джинсы (не самый разумный выбор для мальчишника, запоздало мелькнуло у него в голове), бросили прямо на размокшую землю. Кромешную тьму вокруг прорезал лишь красный свет задних габаритных огней фургона да белый луч фонарика. От усиливающегося дождя глаза щипало, а волосы липли ко лбу.

– Моя… одёжа…

В следующее мгновение Майкла рывком, чуть ли не выдернув руки из суставов, снова подняли в воздух и швырнули во что-то тесное, сухое и отделанное белым атласом.

– Эй! – опять запротестовал Харрисон.

Над ним, словно призраки, нависли четыре глумливо ухмыляющиеся пьяные физиономии. В руки ему сунули какой-то журнал – в свете фонарика перед глазами Майкла мелькнула фотография обнаженной рыжей красотки с огромной грудью. Затем на живот ему положили бутылку виски, включенный маленький фонарик и портативную рацию.

– Что за…

Во рту у него оказалась трубка с гадким резиновым привкусом. Харрисон выплюнул ее, но тут раздался странный скрежет, и внезапно нечто заслонило лица приятелей. И заглушило все звуки. Ноздри наполнились запахом дерева, новой ткани и клея. На какой-то миг Майкл ощутил тепло и комфорт. А следом – жуткую панику.

– Эй, парни… какого…

Пит направил луч фонаря на тиковый гроб, и Роббо взял отвертку.

– Вы же не собираетесь завинчивать крышку? – забеспокоился Люк.

– Еще как собираемся! – ответил Пит.

– Думаете, это необходимо? Лучше не надо!

– Да ничего с ним не случится, – отмахнулся Роббо. – У него же есть дыхательная трубка!

– И все равно, мне кажется, что завинчивать не стоит!

– Надо-надо! Иначе он сможет выбраться!

– Эй… – снова начал Майкл.

Однако приятели уже его не слышали. Сам он только и различал что слабое царапанье сверху.

Роббо по очереди завинтил четыре винта. Это был люксовый тиковый гроб ручной работы, с рельефными латунными ручками, позаимствованный в похоронном бюро его дядюшки, где после пары карьерных разворотов он нынче числился учеником бальзамировщика. Добротные монолитные винты из латуни входили на раз-два.