Просто вдвоем

Я вошел в общежитие так же легко, как в предыдущий раз, поднялся через ступеньку по лестнице и тихо постучал. По телу пробежала дрожь. Я не представлял, что ждет меня в комнате, но в каком бы качестве я ни понадобился Жаклин, я был готов ей помочь.

Она отперла дверь, но не отворила ее широко, а только приоткрыла. В знакомых голубых глазах стояли слезы.

– Жаклин, что…

– Лукас, он опять. И это я виновата.

– ЧТО?!

– Ш-ш-ш… – Она покачала головой и, положив руку мне на плечо, оглядела пустой коридор. Из комнаты послышались тихие голоса. В тот же момент Жаклин шепнула: – Не меня. Другую девушку. На вчерашней вечеринке. Она здесь. Мы с Эрин не знаем, что делать. – Она сглотнула. – Извини, что я тебе позвонила, но девочка учится на первом курсе, она так напугана, все время плачет, и нам больше некого было позвать…

Я прикоснулся к ее щеке:

– Ты правильно сделала, что позвала меня. Никогда за это не извиняйся. Я сделаю все, что тебе нужно. Я могу с ней поговорить?

– Думаю, да, – кивнула Жаклин. – Эрин сказала ей, что ты инструктор по самообороне и работаешь в полиции кампуса. Небольшая ложь во спасение, но она так напугана…

– Понятно. – Я сделал вдох, чтобы придать лицу более спокойное выражение. – Как ее зовут?

– Минди.

Соседка Жаклин сидела на своей кровати, крепко обнимая одной рукой девушку, которая напомнила мне Карли: светлые волосы, сердцеобразное личико, рот и нос крошечные, а глазищи огромные. Но Карли в таком состоянии я, слава богу, не видел.

– Привет, Минди. Я Лукас, – сказал я, медленно приблизившись.

– Т-ты не п-похож на полицейского, – пробормотала она.

Ее дыхание срывалось от недавнего плача. Я сел на корточки перед кроватью, но не слишком близко. С длинными волосами, лабретом и в куртке с капюшоном мне было не так-то легко сойти не то что за полицейского, но и вообще за парня, заслуживающего доверия.

– Собственно говоря, я студент. Просто подрабатываю в полиции. – Мое объяснение ее, похоже, устроило. – Значит, так: нам нужно поскорее отвезти тебя в больницу, чтобы ты показалась врачу и психологу, а потом решить вопрос с подачей заявления. – В глазах Минди снова появились слезы, но я продолжал: – Конечно, для этого нужна смелость, но твои подруги считают, что ты сможешь, и я с ними согласен.

– Еще как сможешь, – сказала Эрин, беря ее за руку. – А я все время буду с тобой. Ни на минутку не отойду.

Минди всхлипнула и вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Ладно, – произнесла она тоненьким, как у ребенка, голоском.

– Родители живут рядом? – спросил я, с трудом разжав челюсти, которыми сейчас было впору перетирать в порошок стекло.

Она покачала головой:

– Нет, они в Пенсильвании. Но я не могу им позвонить. Просто не могу. – В каждом ее слове чувствовалась близкая истерика. – Они так разозлятся, что я пила…

– Звонить им сейчас не обязательно. И на тебя они совершенно точно злиться не будут, – сказал я, надеясь, что это правда. Будь на ее месте Карли или Жаклин… Неудачное направление мысли. Я еще раз глубоко вздохнул. – Пусть психолог тебе подскажет, как лучше с ними поговорить, хорошо?

Минди кивнула и, беря пример с меня, тоже сделала глубокие вдох и выдох. Но ей это не очень помогло: она содрогнулась и сжала руку своей подруги.

– Ну так что, Лукас? Тогда в больницу? – спросила Эрин. – Можем взять мою машину.

– А ты тоже поедешь? – сипло проговорила Минди.

Наверное, она проплакала почти весь день. Я вспомнил Жаклин в ночь Хеллоуина: слезы в глазах, трясущиеся руки… Если бы я знал, где найти этого гада, к завтрашнему утру он был бы уже трупом.

Я взглянул на Эрин. Она не возражала.

– Если хочешь, – ответил я.

Минди кивнула. Через пятнадцать минут мы вошли в отделение экстренной помощи, и я осознал, каково это – подавать заявление в полицию.

Я изо всех сил старался сохранять нейтральное выражение лица. Еще до того, как мы вышли из комнаты, Минди описала кое-какие обстоятельства произошедшего. «Братишки» устроили пышную вечеринку, на которой присутствовали все члены их общества, включая Кеннеди Мура и Бака. Жаклин тоже пришла, хотя не состояла ни в каком союзе и ей не обязательно было являться. Никто ее особо не ждал.

– Эрин попросила меня побыть буфером между ней и ее бывшим, – вполголоса объяснила Жаклин, когда мы ехали в больницу, расположившись на заднем сиденье.

Вообще-то, я не спрашивал, зачем она пошла на пирушку.

В приемном покое я отважился выяснить, как вел себя Бак по отношению к ней.

– Он заговаривал с тобой вчера?

Я не посмотрел на нее и имени того, о ком говорил, не назвал. Был уверен, что она поймет и так.

– Да. Приглашал танцевать.

Я сидел истуканом и не мог поднять глаз. Я не сердился на нее, нет. Но меня мороз продирал по коже при мысли о том, что она по собственной воле оказалась в такой близости от него. Когда я наконец оторвал взгляд от своего ботинка, Жаклин добавила, как будто оправдываясь:

– Я сказала «нет».

Наверно, она боялась, что я буду ревновать, хотя на самом деле я испытывал только страх и неуемное, всеохватывающее желание ее защитить.