Просто вернись... (СИ)

Одним махом она оказалась под водой. Дна под ногами больше не было. Вокруг только вода. Пытаясь сохранять спокойствие, она попыталась выплыть, помогая себе руками, но свет вверху был слишком высоко.

Тогда она посмотрела вниз и попыталась нащупать дно ногами, чтобы попытаться оттолкнуться. Правую стопу обожгло чем-то. Стало нестерпимо больно. Она пнула воду левой, и та попала в какую-то расщелину.

Девочка в ужасе забилась в толще воды, понимая, что сама не может выбраться. Паника заполнила собой все, как и вода вокруг. Она отчаянно дергала застрявшей ногой, чувствуя, что ей нечем дышать.

Дыхание перехватило, уши заложило водой. Вокруг нее в мутной воде кружились как водоросли длинные темно-рыжие пряди.

"И в кого ты у нас такая яркая рыжая? — спрашивала ее обычно Велла, — у нас на острове никогда не было таких. Ты — первая и единственная, совсем как солнышко".

Бабушка Велла умерла несколько лун назад. Сбылась ее мечта, и она перешла в другой мир к своему мужу, как хотела. Кастия верила, что так все и случилось…

Голова нестерпимо болела, а в глазах стало совсем темно. Шум в ушах все нарастал и нарастал. В рот попала вода…

Горло ужасно драло, вода заполняла все внутри. На грудь кто-то сильно давил, вдавливая ее в землю. Тошнота нарастала. Она открыла пошире рот, желая выплюнуть эту давящую изнутри волну… Ее рывком подняли, она смогла вдохнуть воздух через нос. Вода хлынула изо рта… Как же противно и больно. И жутко тошнит. Вода залилась и в нос. Все внутри горело и болело.

— Все… болит, — между приступами рвоты с трудом простонала девочка, жалуясь.

Она ощутила, что животом висела на чем-то твердом. Ее голова склонилась вниз, и перед глазами мельтешил темный мокрый песок и камни. Давили теперь ей уже в спину.

— Давай-давай, — командовал знакомый по-взрослому низкий голос, — Выплевывай воду, а то уровень моря не восстановится… С чего ты решила его выпить, глупышка?

— Нашел, когда ржать, — укоризненно заявил второй такой же знакомый еще ломкий мальчишеский голос.

— Эй, ты осторожнее дави, дурень, — озабоченно сказал первый, — сломаешь ребра девчонке. Силу-то рассчитывай… Ладно я, выдержу, но она еще мелкая…

— Сам дурень, — огрызнулся второй и устало спросил, — Ну, какого Ада ты на Кару нарычал и выгнал, а? Она же — будущая целительница…

— Ох, ты…. я и забыл, — сокрушенно ответил тот, — Думал, тетю Ялму надо звать, а ты нужен здесь. Кого было еще посылать? Я все эти штучки утопающим один не сделаю…Что и зачем делать — никогда не помню..

Вода все лилась и лилась из Кастии. Наконец она поняла, что рвать больше нечем. Маленькое детское тельце несколько раз содрогнулось, но больше воды не было. Казалось, сами легкие пытаются покинуть ее тело через рот.

Девочка выпростала зажатые телом слабые, дрожащие руки и кое-как уперлась ими в песок, пытаясь подняться. Ее помогли, подняли и прислонили к чему-то крепкому. Мокрые длинные пряди волос закрыли лицо, но она и не попыталась их отвести. Закрыла глаза, откинула голову и прислонилась к чему-то затылком, пытаясь дышать так, чтобы внутри не было больно.

Она слышала, что голоса продолжают что-то говорить, но не вслушивалась. Было слишком противно, холодно внутри и больно. Перед глазами беспрестанно плавали черные мошки.

Казалось, что вода сжимает ее по-прежнему в своих удушающих объятиях. Лишь бы не задохнуться. Перевести дыхание. Вдохнуть соленый воздух. Жесткий, колючий и резкий, будто с иголками, но все же воздух, а не воду.

— Скажи мне, пожалуйста, Кас, зачем ты топиться пошла? — язвительно поинтересовался Верт. Это был он, теперь она его узнала. И было заметно, что он успокаивается, а паника отступает. Ей подумалось, что брат обретает уверенность, но совсем не знает, о чем можно говорить с неудавшейся утопленницей, — И ноги все изранила… — а вот это было уже с легкой укоризной.

— Тебе настолько не нравится твоя семья, — ехидно подхватил его закадычный друг Террин, и нечто твердое, на что она опиралась спиной и затылком, завибрировало от смеха, смешанного облегчением, — что ты решила утопиться? Просто переселилась бы к нам и делов-то. А она — топиться сразу!

— Ха-ха-ха! — нарочито строго сказал Верт, — вот съездил бы тебе, извергу, по физиономии за гнусные шутки. Сестру мою отпусти. Я тебе все-таки врежу, зараза!

— Ага, сейчас! — отозвался гнусный изверг, обхватив девчоночье тельце за туловище одной рукой и закрывшись им от друга. Право, нашли же время для разборок.

— Отпусти мою сестру, — повторил Верт, то ли шутя, то всерьез, — я тебя все равно побью! И даже не предлагай, чтобы она к тебе переходила жить. Через мой труп! Слышишь! Только через мой труп! Ой, мама бежит…

— И чего ты раскипятился? — с веселым недоумением поинтересовался друг, по-прежнему закрываясь потихоньку оживавшей девочкой, — Она — жива. Все хорошо! Не нервничай, Верт. Вон и тетя Ялма. Скоро все будет хорошо.

— Что тут произошло? — встревоженная Ялма налетела не хуже вчерашнего урагана. Она отвела волосы от лица дочери, разглядывая ее бледное лицо.