Просто выжить

— Страна такая, дальняя-дальняя. Сказывают, там один песок и люди черные. Ну, я не видела, врать не стану, а в Кроуне когда была — там ухажёр мой сказывал. Ещё сказывал, что там не в Единого верят и жён по многу держат… Ну, он такой охальник да баламут — может и приврал.

Мысли у Веры совсем разбежались. — Ну, ведь ничего о мире не знаю и что спрашивать — тоже не знаю. Ведь не обратишься с прямым вопросом. Типа — дорогая Морна, а как у вас обстоят дела с правами женщин и феминизмом? Как к теме-то подобраться? Так ведь и будем отвлекаться. Если только о ней самой начать расспрашивать? Ну, попробую.

— Морна, а расскажи, как ты замуж выходила первый раз?

Морна засмеялась и махнула рукой…

— Ой, Елька, ты как спросишь! Дак как как, обнаковенно выходила. Гуляли мы с Лахом чуть не год вместе, а потом он пришёл к отцу моему, всё честь честью, с родителями и с Телепом. Ну, родители уже ждали, стол богато накрыли. Так и сговорили меня.

— А если бы ты не хотела за него?

— Не понимаю я тебя. Как не хотела, когда я хотела?

— Ну, вот представь, не ты с Лахом, а аристократка какая-то. И к ней старик сватается. Вот что она делать будет?

— Ах вона ты про чооо… — Морна нахмурилась. — Бывает такое у ристократов, бывает. Родитель договорится да и отдаст девку за богатого. Ну, девка, ежли не дура и не неженка, всегда может в храм к Единому уйти. Ну, только тама за просто так-та не станут держать, работать придется. Ну, кто поупорнее — работают. До тридцати лет работают, а потом она вся на своей воле будет. Ну, только если родители огневаются — ей ведь и дальше как-та жить нужно. А они, девки то ристократные, не больно приспособлены к работе. Так что выходят они против воли, бывает такое, да. А потом мужа охмурят да и крутят им, как последние, прости Единый за мысли дурные. Наша-та баронесска, сказывают, как раз из этих самых и будет. И то сказать, барону за сто сорок завалило, у него уже вон и седина пробивается, а ей двадцать три только, одни любови на уме да наряды. Потому с ней завсегда этот менустрель-та и разъезжает.

— Менестрель?

— Ну, вродеба так его называют. Тьфу, аж смотреть стыдно. Видала я их в том году. Честна девка так себя вести не станет.

— Морна, а если я не захочу замуж выходить?

— Тюууу… А чего ты при мне будешь сидеть пришитая?. Ежели так подумать, дак я то не против, помошница с тебя знатная. Ежели взад дурить да молчать не начнешь, дак и живи, тока в радость мне будет. Но ведь это не хорошо будет-та. Век девичий короток. Тридцать-сорок лет будет — дак и всё, только вдовец какой тебя и возьмёт.

— Почему? Детей родить не смогу?

— Почему не сможешь? Сможешь, конечно. Бабы, кто крепкие, и в восемдесят, бывает, рожают и в сто. Ну, говорят вредно это для ребёночка-та. Больные часто выходят детки. Да и бабы быстро после такого стареют совсем. Ну, только вот так принято. Всяк семью хочет и гнездо своё.

— Морна, а вот я ещё спросить хотела, только мне вроде как неловко…

— Дак говори уже, никто ведь не слышит, тока я.

— Ну тебе уже больше пятидесяти?

— Дак пятьдесят семь мне.

— А сын у тебя один.

— Дак и чево?

— Ты больше рожать не можешь?

— Тьфу на тебя, девка. Чо-та не могу?

— А как ты предохраняешься?

— Чево?

— Ну, как предохраняешься, что бы случайно не забеременеть?

— Дак не сплю с Варой-та, вот и вся наука.

— Совсем не спишь?

Морна притихла. Смотрела, брови хмурила и опять губами жевала. Видно, что задумалась.

— Морна, я что то плохое сказала? Или обидела чем?

— Ты иной раз взрослая да разумная, а иной — как дитё мало… Ну, всё одно, научить-та тебя надо. Мало ли чо, всяко в жизни бывает. Слухай, ежели кто тебе по душе будет, а дитё рано тебе, да, упаси Единый, не замужем ты, дак ты в женские дни с мужем не спи.

— Разве это помогает? Так ведь и случайно можно забеременеть.

— Да Единый с тобой. Откудова случайно-та? Раз в пол года только и есть у женщины возможность ребеночка заделать. Уж кака бы там страсть не была меж вами, а седьмицу-та можно удержаться. А байстрюков, сама знаешь — не любят очень.

Вера выпала в осадок. Большую часть жизни, каждый месяц, день в день, она начинала пить обезболивающие. И после родов Иришки ничего не изменилось, хотя гинеколог и обещала, что пройдёт. Боль не снималась полностью, приходилось работать и терпеть. Спазмы, тошнота. А перепады настроения чего стоят, когда из-за пустяка хочется скандалить, как бабке базарной. А тут — такое счастье. Слава богу, нет-нет-нет, слава этому самому Единому за такой подарок. Ей просто необходимо остаться одной и «переварить» информацию.

— Морна, пойду я на огород. Я вчера так баку и не дополола, не успела просто.

— Иди, Елинька, иди, детка. Единый в помощь.

Глава 13

Вара и Гантей вернулись ближе к вечеру. Вара был слегка навеселе, что сподвигло его произносить бесконечные витьеватые любезности. К Морне он обращался монологами такой длинны, что начинал путаться сам.