Просто выжить

На крыльцо выкатился плотненький улыбчивый мужичок, средних лет, чистенький и аккуратный. Кланялся, улыбался, зазывал в дом.

— Да радость-то какая, пресветлая госпожа! Почет-то какой! Дай вам Единый счастья и долгой жизни, что нас не забываете.

Рейв Барн подал руку и помог Елине выбраться из коляски.

— Как вас зовут, почтенный фром?

— Дак Телеп меня кличут, пресветлая госпожа.

Надо же, совсем как у неё дома. Елина улыбнулась.

— Фром Телеп, пожалуйста, прикажите согреть солдатам чаю и подскажите, в каких домах им можно согреться. Мы не на долго. Только отдадим продукты и всё.

— Да дай вам Единый, за вашу доброту всех благ и ещё сверху, пресветлая госпожа. Сейчас все наилучшим манером обустроим. Продукты можно и туточки сгрузить, во дворе у меня, я уж сам потом раздам, кому нужно, а солдатикам сей же момент чайку взбодрим, а погрется им — дак сейчас прикажу…

— Мирко, эй, Мирко, ты где прячешься то?! Сюда беги!

Вышел тощий подросток в серых нечистых лохмотьях.

— Отведи солдатиков к Палину, к зятю, ну, ты знаешь… Да смотри мне!

Мальчишка вытер нос рукавом и глянул на солдат. Двое и рейв Барн остались с Елиной, четверо пошли с мальчиком.

— Фром Телеп, неужели у мальчика нет одежды? По морозу в одной рубахе?

— Дак он сирота, кормлю из милости, пресветлая госпожа, откуда у него одежа?

Елину передернуло. И сытая морда Телепа перестала казаться умилительной и милость его показалась противной.

Чай она пить не рискнула, может и перестраховалась, но уж лучше так. Да и никто не стал. Отогревшись немного в горнице, Елина, не смотря на уговоры фром Телепа решительно двинулась по деревне. От дома к дому. Точнее — от развалин к развалинам. Телеп плелся сзади и уговаривал вернутся в тепло, и сам он самолично сбегает и всех приведет поговорить, зачем же пресветлой госпоже морозиться-то?

Елина шла не обращая внимания на бубнеж.

Стучалась, заходила в кривобокие домишки, расспрашивала.

— Спаси, Единый, но половина деревни точно не доживет до весны. Ах жеж ты скотина такая!

Обратно ехали с двумя пустыми возами. На третьем, связанный, как колбаса лежал и периодически завывал староста. Тот самый, что приходил к мэру Луну и благодарил за помощь. Завтра придется ехать снова.

В его дом она пока переселила четыре семьи, у которых даже не было печей. Ничего, в тесноте, зато в тепле. Еду оставила под командование одной из хозяек, фру Церы, и в помощь ей — двух солдат. Будет готовить и кормить всех, кому требуетсяч. Помощниц сама наберет.

Село было выдоено под чистую.

Мужика, который поругался еще два года назад с Телепом нашли повешенным у себя дома.

Самоубийство — приговорил Блюве, которому дали знать. Сам он приезжал всегда в сопровождении четырёх-пяти вояк. Вели себя как скоты, насиловали девок, брали, что хотели, а он им и не запрещал, только смеялся. Трех особо упрямых запороли нагайками у дома старосты, на глазах у всей деревни. В город торговать разрешали ездить только тем, кому Телеп позволял. Раньше-то староста дельный был мужик, но пропал без вести, не стало, да и все. Так вместе с сыном и пропал. Телеп по пьяни проговорился, что утопили их. Но никто ж не видел, где да что. И Бюве Телепа-то сам назначил.

У остальных, кому Телеп ездить не разрешал, скупали все на месте, за такие медяшки, что и на еду не хватит. Сами лавки, говорят в городе открыли и тама продавали, чо с деревни отняли. Налог подняли аж в два раза, за каждый чих платить нужно. Раньше-то бароны не такие были, всегда помогали, ежели чего случалось. Ну, а теперь вот так.

Барон, услышав новости взвился. Запретив Елине выходить пока в город и заперев всех, кого подозревал в причастности к делам Бюве, в подземелье, забрал половину отряда солдат и выехал с проверкой по другим деревням. Елина еле уговорила взять домик — кто знает, что там делается, а людям нужно где то отдыхать.

Глава 72

Вернулся барон через седьмицу, мрачный и измученный. В других деревнях было получше, но не сильно. Ну, хоть пожара не было. Из оставшихся пяти деревень только одна может без особых проблем прожить зиму. Староста там, дай ему Единый здоровья, тот еще умник оказался. Сразу подольстился к Бюве, ни в чем не перечил, сам вдовушку веселую приставил к охране. Как приедут, кланялся, поил-кормил до сыта, и жаловался на жизнь, мол и того нет, и сего не вырасло. Сам додумался схроны в лесу с едой делать. Молодец, мужик. У него и народ целый почти весь. Ну, еще ему свезло, что деревенька самая дальняя да неудобная оказалась. Барон оставил ему денег — докупить продуктов и золотой — лично ему, за смекалку. Еще одного старосту просто заменил, ну, не виноват мужик, приказали и пошел. Своим не пакостил, где мог — заступался, у самого дочку снасильничали. А что в горд не пускал, так Бюве ему лично запретил, сказал все село вырежет.

Остальных старост повесил прямо на местах.

Рейв Барн говорил — люди в ноги падали и руки целовать пытались.

Глен выбрал новых, обещал продуктов подвезти, но сказал, что если по дурному поделят — с ними так же, как с покойниками будет.