Простодурсен. Зима от начала до конца (сборник)

Поглаживая в кармане Утёнка, Простодурсен зашёл в нору. Он едва поверил своим глазам. Во-первых, в норе было очень тепло. Во-вторых, дрова. Из них были сложены стулья, табуретки и стол. Причём стол из дров был длинный и удобный. Хозяйственная тряпка всего с одной едва заметной дырочкой была постелена вместо маленькой скатерти посередине стола, а края его закрывали наволочка и простыня, можно сказать, совсем не мятые. По всей норе, на полочках и на диковинных дровяных конструкциях, были расставлены разноцветные свечки. Все они горели. Выглядело всё очень красиво, даже щегольски.

Посреди комнаты, в крестовине из четырёх больших чурок, стояла – вы не поверите! – ёлочка. Два красных носка на верхних ветках украшали её.

Ковригсен обошёл всю нору, чтобы показать своей золотой рыбке всё-всё-всё. Рыбка от восторга чуть не выплескала воду.

– Какая красота! – щебетала Октава. – Какой тонкий вкус! Сколько выдумки! И даже ёлка… Я знала, Пронырсен, что на тебя можно положиться. А теперь пора повеселиться!

– Фуф, – сказал Пронырсен. – Фуф, фуф. Это просто игра, которую выдумали мы со Сдобсеном.

– А-а… – вступил Сдобсен. – Но ведь нам чего-то не хватает?

– Не хватает? – встревожился Пронырсен. – Я вешал оба носка, я точно помню.

– Марципаны, – напомнил Сдобсен. – Разве мы не будем угощаться марципанами?

– Тут такое дело, – откликнулся Ковригсен и поставил банку с рыбкой на дровяной стол. – В этом году Марципановый Лягух витал в облаках. Так что праздничный марципан тоже получился заоблачного вкуса.

– Марципана не будет? – уточнил Простодурсен.

– Праздничный марципан в этом году вышел не как всегда, а гораздо, гораздо лучше, – сказал Ковригсен.

– Что? – возмутился Сдобсен. – Ты его уже съел?

– Фуф, – успокоил Пронырсен. – Ничего страшного, у меня большой запас чёрствого хлеба и есть сливовое варенье.

В норе стало тихо. Свечи мерцали. Утёнок блестел. Октава пахла. Все выглядели настолько торжественно, насколько принарядились. Вот только тишина была гулкая, необычная.

– Угу, – сказал Ковригсен. – Отвечаю. Я сегодня навещал мудрую каменную куропатку. Ту, которая помогла мне найти мою рыбку. И подарил ей огромное марципановое яйцо. Кстати, вам всем от неё поклон. Она съела марципан с большим удовольствием. А остальные марципаны лежат на санках. Санки стоят за кустом у реки.

Вот шутник этот Ковригсен. Он хотел их просто подразнить! Все ринулись за марципанами. Их оказалось четыре ящика! Праздничный запах уже растёкся между гор.

А потом они ящики открыли.

В одном приехало триста четырнадцать мелких фигурок синего и бирюзового цвета. Всё это были звери. Саблезубые, беззубые и с молочными зубами. С длинными, короткими и тонкими шеями. С хоботами и крыльями, хвостами и шипами… и дальше придумайте сами.

Во втором ящике оказались марципаны с кислинкой – девятьсот восемнадцать разных фруктов и ягод. Некоторые из них гости знали, о некоторых слыхали, но многие даже фантазии не хватало вообразить. Они были тёмно-красные, густо-зелёные, празднично-фиолетовые, королевско-синие и канареечно-жёлтые. С небольшими вкраплениями поразительных оттенков. У каждого цвета свой вкус, и от каждого вкуса невозможно оторваться.

В третий ящик Ковригсен свалил чёрствый хлеб. Во всяком случае, выглядело это именно так. Но, конечно же, и это оказались марципаны с глубоким, приторным, радостным и диковатым вкусом. При виде этого ящика Пронырсен чуть не лишился чувств. Из всех постоянных покупателей только он ходил к Ковригсену за чёрствым хлебом. А теперь получил его в виде сочного марципана с крепким вкусом.

А в четвёртом ящике были рядами, один к одному, сложены камни-бульки. Золотые и серебряные, кругляши и плоские шайбы, белые, серые и обычные. Только всё это были не камни, а марципаны.

Теперь Простодурсен в свой черёд едва не хлопнулся без чувств. Бог мой, что только не творит Ковригсен, чтобы порадовать их и поддержать в добром здравии и хорошем настроении!

Простодурсен тут же попробовал камешек на вкус. Весенний дух разошёлся по телу и забил нос. Конечно, это был марципан. Но от его лёгкого, радостного вкуса Простодурсен почувствовал себя так, словно стоял на берегу громко поющей весенней реки и булькал камешки.

Они выложили всю эту вкуснотищу на стол. Разложили – веером, пирамидой, заборчиком. Построили из марципанов поезда. Для принесённых Октавой коробок с фруктами в глазури и четырёх кувшинов сока из кудыки едва хватило места.

Мне жаль, что это не у вас разбегались глаза от яркого великолепия.

Мне жаль, что это не у вас кружилась голова от дурманящих запахов.

– Ну что же, – сказал Ковригсен. – Не хотите ли снять пробу?

– Снять пробу? – спросил Простодурсен. – Уже можно есть?

– Да. Разве нельзя? – спросила Октава.

Можно, можно, ещё как. Они сели за стол, они открыли рты и клюв. Нет-нет, словами этого не описать. Диковинные звери один за другим исчезали внутри гостей, а потом бродили в них. Чёрствый хлеб проскакивал стоймя. Они ели бульки вместе с фруктами и ягодами, заливая их соком.