Простодушное чтение

«Ее основополагающая черта – полная анонимность. Нет никаких сформулированных программ и учений. Более того, движущиеся силы революции будут оформляться в нарочито издевательской пародийной форме, разрушающей саму форму легального выражения политических целей. Насилие будет также анонимным. Непосредственные исполнители не будут догадываться о его подлинных целях… Политические действия будут описываться не в стилистике античной мифологии: „Зевс“ Буш обиделся на „Гермеса“ Миттерана, – а в стилистике метеорологии: „пошел дождь“, „начались заморозки“, „пронесся ураган“».

В результате грядущей в XXI веке мировой анархической революции погибнет 1 миллиард 600 миллионов человек, будет искалечено – 2 миллиарда 900 миллионов человек, стерилизовано – около 10 миллиардов человек.

Но это сообщается уже ближе к финалу. Читателю же предлагается история внедрения и развития Движения Утят в России. Первыми присутствие Утят почувствовали бандиты и попытались «наехать» на новые компьютерные конторы. Ответный удар оказался сокрушительным. Это сюжет первых эпизодов сценария. Далее следуют сцены победоносного шествия Утят к власти.

Действующие лица: компьютерные интеллектуалы, бандиты, отдельные представители полностью коррумпированного общества (чиновники и их домашние), пресса, дебилы-шестидесятники и… хотел написать: «прочие», но прочих почти нет. Причем здесь, что называется, «с волками жить…» – интеллектуалы-утята в нравственном отношении мало чем отличается от бандитов. Даже в языке. (В одной из сцен бандиты убивают «утенка», и тот в последние свои минуты держится так, что бандитов пронимает: «Жил лохом, а умер красиво. Учись». И практически в той же тональности, с помощью той же лексики в другой сцене член Галактического Совета прощается с собратом по Движению: «Красивая смерть… Умер как мужик. На бабе. Куда больше-то».) Разница только в том, что паханы-интеллектуалы действуют более изобретательно. Но не менее жестоко. И их возможности многократно превосходят и возможности бандитов, и возможности госучреждений, а затем – и государств в целом. Они не пользуются ситуацией, как бандиты, они сами создают ситуации.

2. Эстетика

Автор «Друга утят» как бы иронизирует над тем уровнем исторического мышления, для которого единственно доступным инструментом является теория заговора. Вот, скажем, члены Галактического Совета (высший орган Движения Утят) анализируют события 11 сентября. Тональность обсуждения: ну ясно же, что это устроили не арабы. Эта версия для простаков, а мы-то точно знаем, кто стоит за этим! Кто угодно, но только не арабы, – сами американцы, евреи, китайцы, русские. Сцену Галковский строит так, что по большому счету уже не важно, кто именно. Принципиально важна здесь сама тональность, вот это «мы-то точно знаем». С поэтикой, которую использует здесь автор, мы знакомы хорошо – уже сформировалась в нашей желтой, так сказать, «народной» прессе целая отрасль, обслуживающая комплексы носителя советского менталитета в постсоветскую эпоху. Вспомните обязательные – через неделю или два после выводов официальных комиссий – заголовки на первых полосах еженедельников: «Тайна гибели генерала Лебедя», «Тайна гибели „Курска“», «Тайна гибели Ил-86» и т. д. Такое же глубокомыслие и в сценарии: вы думаете, «коровье бешенство» в Европе было просто так. Бешенство? Да? Не надо. Мы-то точно знаем, как было на самом деле. Была поставлена задача: уничтожить крестьянство в Европе как сословие. Вот и прокрутили легенду про бешенство. А английскую буржуазную революцию – знаете, кто проплатил?.. Не знаете? А Утята знают точно.

Автор иронизирует. Но утверждать, что он сам полностью свободен от этих комплексов, я бы не стал. Слова об анонимности новой революции в устах одного из героев сценария звучат почти издевательски – изобразительный ряд сценария как раз и показывает, кто и почему стоит за этой «анонимностью». Ничего спонтанного в изображенной здесь новой английской революции нет – четко спланированная и проведенная силами Движения Утят акция.

В этом же ряду – смакование сладкой жути, исходящей в сценарии от компьютерных интеллектуалов-паханов, подсознательное упоение их силой. И есть вполне ощутимый зазор между как бы философскими отступлениями (пародийное исполнение которых отнюдь не делает сам процесс думания над проблемой пародийным) и изобразительным рядом.