Простофиля Фил (СИ)

Нет, сперва, когда она подняла глаза, на меня прямо жуть напала и дрожь во всех членах. И вроде не из-за самих глаз - хотя они у неё были удивительно карего оттенка и буквально бездонные. Вот, сплетничают, крымские русалки умеют жуть нагонять ультразвуком, так ведь русалок не существует в природе - я правду говорю?

А потом схлынуло, как вода: без следа. Она ведь стояла невинная такая, словно младенец, только мокрые волосы веером по спине и груди аж до коленок. Про жопку вообще не говорю: угадывалась, но мельком.

- Ты красивый юноша, - говорит. - Таким сами боги морские велели нахальничать. Шкуру мою ведь не отдашь, верно? Вон, сарафанчик у тебя за спиной в кулаке спрятан и сандалии. Для меня в самый раз эти лохмотья придутся. Давай сюда.

Я удивился слегка, но не самим словам, а свойскому, знаете ли, тону. И ещё тому, с каким видом моя принцесса нырнула а одёжки: будто и до того голой не была, и сейчас не одета. Дальнейшая игра состоит в том, что кавалер ведёт загарпуненную даму в ближайшую модную лавку, потом в кафе, а немного погодя - как карта ляжет.

Имя своей девушки я по ходу вызнал - Коханья.Диковатым показалось.

- Какое-то ненатуральное, - пожаловался я, - это же вроде как "любимая", Амита или Аолоха на здешнем португальском пиджине.

- Истинное имя тебе нипочём не произнести, - усмехнулась она. И буквально высвистела затейливую трель.

- Я ведь хапа-гринди, - пояснила она с оттенком гордости. - А ты, я думаю, нездешний, раз щеголяешь своим знанием о нас?

- Филипп, - представился я. - Да нет, вроде как здешний - с недавних пор. Плюс побочные таурийские корни и всё такое. Мои дальние предки здесь типа Америку открывали.

- Человек есть то, что он ест, - кивнула Коханья. - Поняла. Желудочное родство. Впрочем, не исключено, что капитана до принесения в жертву свели с местной красавицей.

И улыбнулась. Зубки у неё были ровные, как на подбор, острые внизу и белые: так и светились между тёмных губ. Я решил, что буду звать её Катюшей - если всё склеится путём, конечно. Продавщица в бутике прямо руками всплеснула, увидев нас:

- Свента Инеш Ривейрана! Косы какие роскошные: текут водопадом, вьются, словно руно.

Я так понял, что она своим островным кумирам молится от восторга. А косами в старину просто долгий волос называли. Что имеется портрет святой Инессы, где она обросла шерстью, как медвежонок, о том я позже услыхал: когда супруга всерьёз принялась за моё художественное образование.

В общем и целом, этой похвалой да лестью развели они меня почти на все карманные бабсы. Так и носились с охапками тряпок в примерочную кабину и обратно, в служебное помещение и обратно.

Когда Катерина появилась перед моими глазами в полном сборе и ещё с объёмистым пакетом в руках, я только подивился, как много денег требуется, чтобы перевести женщину из одного неодетого состояния в другое. Вообще-то полупрозрачный саронг цвета моря на закате (что-то лазурное с чем-то золотым и отблесками красного) шёл к смуглой коже необыкновенно, а подошвы на тонких ремешках буквально приросли к ступням. Кроме того, ей накрутили на макушке что-то вроде тюрбана, откуда через плечо спускалась длинная прядь, воткнули в тюрбан пару гнутых перламутровых гребней один другого выше, а все двадцать ногтей на совесть отпедикюрили.

Карту мне выскоблили не дочиста, на посещение кафешки кое-что оставалось. Моя подружка освоилась уже настолько, что плыла впереди, а я скромно тащился у неё в фарватере. Движения у неё были такие лёгкие и грациозные, что я прям-таки взгляда не мог оторвать от изгибов талии, бёдер и того, что ими очерчено, - ну, вы понимаете. И не вникал, до чего много человечьих сил требуется, чтобы этак непринуждённо переставлять ходульки. Примерно с десяток - теперь-то я вник.

Едальню она выбрала не из самых дешёвых, и блюда тоже. Рыбу и моллюски здесь подавали полусырыми или слегка "припущенными" в солоноватой воде, так что на мне мы сэкономили. Хоть едал ведь я строганину, устриц с кальмарами в уксусе и даже бифштекс с кровью, так что непонятно, с какой стати меня этак отворотило. Всё казалось, что еда прыгает на тарелке или извивается в прелестном ротике моей подруги.

Десерт получился вообще дармовой, по крайней мере, для неё. Пока гуляли, обрывала прямо с веток, нависших над головой, всякие там гуанабаны, черимойи и пухалы - я даже обозначить такое не смог как полагается.

- Это ведь чужое, - упрекнул я.

- То, что перевесилось через забор, - законная доля пешехода, - рассмеялась Катя. - Нередко хозяин поближе к ограде сажает дерево-другое не из самых ценных. Заветы читал? Когда иудеи жали пшеницу, на меже оставляли колосья для нищих, словом, тогдашних странников. Иисус с учениками разминали их в пальцах и ели. Вот и здесь так.