Простой, как снег

– А я сам нахожусь наверху, – заявлял Карл.

И так и было. Он носил в рюкзаке «Уолл-стрит Джорнал», «Форчун», «Файнэншл Тайме» и «Экономист»*. Он делал записи в блокнотах и вел журнал, в котором регистрировал все свои сделки. Он переносил информацию с маленьких бумажек в тетради, которые заполнялись при помощи уже другого шифра. Я иногда задумывался, не поэтому ли они так поладили с Анной. Ведь каждый из них вел странные тетради, своим собственным способом регистрируя жизнь города. Это была городская хроника с двух различных точек зрения. Тетради Карла никогда не покидали его комнату. Он запирал их в сером картотечном шкафчике из двух ящиков, который стоял у него рядом с письменным столом. Он отпирал ящики и доставал книги учета только для того, чтобы перенести информацию с маленьких бумажек в правильные столбики в журналах.

– Нужно подводить баланс, – говорил он.

Я спросил его, почему он так прячет свои записи, ведь они все равно зашифрованы.

– Нужно прилагать все усилия, чтобы защищать своих покупателей, – ответил Карл. – Тем более, мой шифр не идеален. С ним можно разобраться, просто требуется время. И таким образом я тоже чувствую себя важным.

Карл был важным человеком – судя по количеству тетрадей, которые держал под замком. Один раз он показал мне свой журнал. Конечно, все эти записи не имели для меня никакого смысла, но он указал мне столбец, в который записывал полученные деньги.

– Все идеально, – сказал он. – Я ни разу не потерял ни цента.

Зная Карла, в это можно было поверить. Он умел находить общий язык с людьми. Его журналы идеально отражали мир. Он держал ситуацию под контролем, что подтверждали столбцы. Люди спрашивали, Карл давал. Карл предлагал, люди принимали – на его условиях. Все оставались довольны.

Карл также постоянно носил синюю кепку с козырьком, на которой когда-то значилось «Notre Dam» -«собор Парижской Богоматери». Надпись отвалилась, и на ее месте остался более темный, чем остальная часть кепки, след. Карл загнул козырек так, что левая часть смотрела в небо.

– Нужно было немножко обновить кепку, – объяснил он. – Сделать ее более модной.

Его отец хотел, чтобы он посетил собор Парижской Богоматери.

– Он будет разочарован, – сказал Карл. – Но с этим никаких проблем, отец к этому привык.

Когда Карл впервые произнес эту фразу, я думал, что друг ссылается на другие разочарования, не имеющие к нему отношения, но сейчас я в этом не уверен.

Карл был практически единственным моим другом, и мы дружили чуть ли не с рождения. Он жил в паре кварталов от нас, и его мать присматривала за мной, пока моя работала. Мы с Карлом дружим с тех пор. Они переехали в другой дом, за городом, но мы продолжаем видеться в школе и общаемся, когда он не занят бизнесом. Иногда я думаю, что Карл остается моим другом только потому, что мы так давно знаем друг друга, а если бы мы впервые встретились вчера, он не стал бы моим другом.

Я раздумывал, говорить ему про нас с Анной или нет, в особенности учитывая его реакцию в первый день – когда мы ее только увидели. Я рассказал ему все через неделю после футбола. К тому времени он уже и сам все знал.

– Тебе это пойдет на пользу, – заявил он. – Вы, определенно, одна из самых интересных пар в школе. Только ты не начни краситься.

Это он так шутил. На самом деле Карл хорошо меня знал.

***

Когда мы были младше, моя мама обычно забирала из школы нас с Карлом, но это прекратилось, когда я перешел в четвертый класс.

– Ты можешь ходить домой Пешком, – сказала мама. -Это пойдет тебе на пользу.

Иногда нас забирала мать Карла. Но это прекратилось, когда у нее начались проблемы дома. А затем, после того, как они переехали в другую часть города, нас прекратили забирать вообще. В любом случае, Карлу теперь требовалось заниматься делом. Я не знаю, чем днем занималась моя мать. Может, разговаривала по телефону с подругами, может, ходила в магазин, который располагался в десяти минутах ходьбы от нашего дома. Раньше она проводила много времени днем вместе с миссис Готорн, часто общалась с мистером и миссис Готорн одновременно (мой отец редко к ним присоединялся, предпочитая уединение в своей берлоге). Но они больше не дружат. Я думал, что в этом виноват мистер Готорн.

Он запил, и с этого все началось. Отец Карла относился к тем мужчинам, которых нужно забирать из баров и подобных заведений. Он мог пить один. Он приезжал на своей машине к винному магазину, затем находил какую-то боковую дорогу, останавливал машину там – и пил, пока не осушит все бутылки.

Он занимался продажей машин в Хилликере, а жена впервые заподозрила, что что-то не так, когда заметно уменьшился месячный доход семьи. Мистер Готорн стал получать гораздо меньше комиссионных, чем раньше. Жена звонила в компанию и не заставала его на месте. Затем он поздно возвращался домой, и от него пахло алкоголем. Она сказала ему, что это становится проблемой. Он обещал прекратить пить, но не прекратил.