Простой план

Поскольку мы избегаем разговоров на эту тему, я не могу с уверенностью сказать, какие чувства испытывает Сара. Они лишь проскальзывают в отдельных ее поступках и жестах: так, она согласилась назвать сына именем моего брата; а однажды я застал ее на чердаке, сидящей на чемодане Джекоба, в глубокой задумчивости; на коленях у нее лежала шуба с засохшими пятнами крови на воротнике. Думаю, что чувства ее схожи с моими, и она так же, как и я, считает, что жизнь наша теперь – это лишь жалкое существование, бесконечная вереница унылых дней, исполненных единственным желанием – увы, несбыточным – забыть о том, что мы натворили.

Когда становится уже совсем невмоготу, я заставляю себя думать о Джекобе. Я вспоминаю его таким, каким он был в тот день, когда возил меня на отцовскую ферму. В серых фланелевых брюках, кожаных ботинках, ярко-красной куртке. Его лысоватой голове, наверное, холодно без шапки, но он словно не замечает этого. Он крутится по сторонам, показывая мне места, где когда-то находился сарай, навес для тракторов, бункеры для зерна. Вдалеке при порывах ветра поскрипывает отцовская мельница. Я вновь и вновь возвращаюсь к этим воспоминаниям, потому что они всегда вызывают у меня слезы. А когда плачу, я чувствую себя – несмотря на все то, что совершил, – человеком. Таким же, как все.