Простой рассказ

«Алкаш, алкаш»! А какой я алкаш? Ну да, я выпиваю. Ну и что? Я не алкаш, потому что знаю, что в любой момент могу остановиться и перестать пить. Вот возьму и брошу и всё! Но не бросаю, потому что нравится мне пить и всё тут! Вот мой отец, между прочим, адмирал. А тоже любил выпить. У него был личный самолёт, на котором я ещё ребёнком часто летал за сладостями в Москву. Подойду так, десятилетним, на военный аэродром, а лётчики уже знают.

– Что, Лёха? За конфетками тебе слетать?

– Ага, – говорю…

Ладно, сейчас не об этом. Надо пробираться в уборную.

Я взял полотенце, зубную щётку и пасту, тихо приоткрыл дверь в коридор и огляделся. Никого. Если быстро пройти по коридору, держась за стенку, то можно избежать неприятных встреч и разговоров. Только бы Егоровна там не сидела. Но как пройти тихо и быстро, если голова ещё раскалывается, а ориентация в пространстве не восстановилась?

Я стал на цыпочки и, держась левой рукой за стенку коридора, стараясь не шуметь, прокрался к уборной комнате.

Опыт не пропьёшь!

Никто не встретился, и шуму я не наделал. Теперь – хоть бы уборная не была занята!

Есть! Удача: в уборной никого, даже Егоровны. Я быстро закрыл за собой дверь на щеколду и облегчённо вздохнул. А искупаюсь-ка я под душем! Могу себе позволить. И пусть соседи тарабанят по двери – я буду купаться!

Искупавшись под душем и почистив зубы, я побрился. Никто не стучал в дверь. Это хорошо. Может быть Егоровна «коньки отбросила»? Потому и не беспокоила меня. Хорошо бы…

Когда я направлялся в уборную комнату, я и не думал купаться, а потому не взял с собой чистую одежду и смену белья. Одену старую, вариантов нет. Я понюхал одежду. Пахнет плохо. Но делать нечего – не голым же по коридору идти!

Голова немного стабилизировалась, и ориентация в пространстве восстановилась. Теперь я готов встретить любого соседа и даже любую соседку. Пусть визжат. Гордо молча пройду мимо.

Я вышел в коридор. Тишина. Никого. Даже телевизоры молчат. Егоровна обожает две вещи: портить воздух и включать на полную мощность звук телевизора. Особенно, когда идут всякие ток-шоу про Украину. А сегодня – тишина.

Я прошёл на кухню. И тут никого. Ещё раз прислушался – вокруг тишина. И в нашей квартире и снаружи. Двери в комнаты открыты, а в комнатах никого нет.

Точно: Путин приехал и все побежали его встречать, а движение по Кадетской линии перекрыли.

Ну что ж! Славно!

Я вскипятил чайник и вернулся в свою комнату.

Да, у меня в комнате грязно, или, как говорит наша королева коммуналки Ленок: «срач». Но зато всё под рукой: стол аккуратно застелен газеткой…

Ну ладно. Пусть не очень аккуратно застелен, и газета пусть уже заляпана, чем не попадя, и порвана, но ведь застелена! А потому хлебные и иные крошки не пачкают стол. Снял газету, скомкал, выбросил в ведро, которое стоит рядом со столом, и порядок.

Ну и пусть, что в ведре куча всякого мусора и стоит оно, получается, в центре комнаты. Зато – под рукой, что особенно важно, когда я пьян… «а пьян всегда я!» – так, кажется, поётся в одном из старинных русских романсов? Не Пушкин ли написал?

Постель я также иногда меняю, когда я трезв… «а пьян всегда я!»

Ладно. У меня в стакане ещё остался пакетик чая, который я, правда, уже несколько раз заваривал. Но другого нет.

И дело не в аромате чая, а в том, что чай горячий и коричневый.

Добавлю в стакан столовую ложку сахара, помешаю – и готово. Вон – на том конце стола лежит кусок хлеба, его я с чаем и съем.

«Ничего не делаешь, не работаешь!» Достали меня уже эти соседи, чтоб они сдохли!

А я, между прочим, инженер! Я не могу себе позволить подметать улицы. Что я – гастарбайтер что ли? Пусть они улицы метут! Вы сначала дайте мне работу по моей квалификации, а затем говорите, что я не работаю. Ишь! Развалили всю страну, а потом: «почему не работаешь?» А потому и не работаю, что вы страну развалили.

Да! А почему всё-таки так тихо? Я уже час как проснулся и никакого звука снаружи. Да и в квартире нет никого! Доем-ка я кусок хлеба с чаем и посмотрю на улице – что там делается с Путиным? А заодно, может мне что и перепадёт где.

Когда я вышел на Кадетскую линию, солнце стояло высоко и после тёмной парадной ослепляло. Через минуту я привык к яркому летнему солнцу, стоявшему в зените, и огляделся кругом. Никого! Никакого движения! Посередине дороги на своих полосах стояли пустые автомобили, на перекрёстке Кадетской линии и Среднего проспекта без движения стоял автобус. Я подошёл к нему и заглянул в окна – никого: ни водителя, ни кассира. Пассажиров тоже не было. И вообще: никого.

Нет, это не Путин. Это что-то другое.

И тут меня осенило: это – Чернобыль. Или что-то типа Чернобыля. У нас же под Питером есть атомная электростанция! Вот она и шарандарахнулась. И всё. Массовая срочная эвакуация, туда-сюда… Всех вывезли, а я спал и ничего не слышал.

Точно! А соседи по коммуналке, уроды, даже и не вспомнили обо мне, когда тикали со всех ног. Теперь всё! Мне кранты. Помирай безвинно, Алёша!