Простой советский спасатель-4 (СИ)

Из провала пахнуло сыростью, запах застоялой воды и плесени донесся даже до меня. из темноты донеслось огорченное «черт», в проходе кто-то закопошился и на свет появилась небольшая фигура.

Создание замерло на пороге, прикрывая лицо рукой. После темноты южное солнце нещадно ранило глаза. Я чертыхнулся и продолжил наблюдать. Руки, правда, зачесались выломать хворостину и ломануть напрямки к безмозглому человеку, который стоял в тени обрыва, чумазый с содранными коленками, с торчащим из кармана фонарем, и радостно улыбался миру. Но я сдержал свой порыв, решив немного понаблюдать за безбашенным созданием.

Проморгавшись, выходец из подземелья вытянул из второго кармана шуршащий пакет, достал из него карту и что-то отметил карандашом, предварительно послюнявив его. Язык от этого стал синим, и я невольно улыбнулся, вспомнив, как в детстве мы специально елозили химическим карандашом во рту, изображая мертвецов, которые охраняют сокровища.

Уже не скрываясь, я понялся в полный рост и замер, ожидая, когда же это неугомонное существо соизволит обратить внимание на то, что за ним наблюдают. Ждать пришлось долго. Искатель сокровищ убрал карту снова в пакет и в карман, развернулся и скрылся в темноте проема. Через пару минут выбрался обратно, держа в руках… два кирпича!

Сказать что я обалдел — это не сказать ничего. Это что еще за вынос ценного исторического имущества по кирпичику? Завал что ли разгребает?

Тем временем, неугомонный товарищ снова нырнул в провал, чтобы вылезти из него через пять минут, держа в руках… позеленевшую доску.

Тут я уже не выдержал: эдак мне торчать в кустах до скончания веков, ну или пока энский Индиана Джонс не вынесет наружу все подземелье.

Дождавшись, когда человек снова нырнул в коллектор, я выбрался обратно на тропу и на секунду задумался: подойти поближе и напугать, чтобы в следующий раз неповадно было? Или сдержать свою педагогические порывы, так сказать, и остаться на месте? В результате недолгих сомнений выбрал все-таки педагогику.

Тихо подошел к проходу и остановился так, чтобы поближе к акации, чтобы меня сразу нельзя было заметить, при этом я, при желании, спокойно смогу обездвижить любителя приключений на свою пятую точку, и даже утихомирить кирпичом при желании. Тем более, камушками меня уже обеспечили, осталось дождаться, когда из пещеры выберется виновник моей кровожадности.

И товарищ не заставил себя долго ждать. В очередной раз запнувшись о торчащий из земли корень, расхититель гробниц, в смысле, городских коллекторов, выбрался наружу, подскакивая на одной ноге и возмущенно шипя себе под нос всякие ругательные словечки. Однако, какой богатый словарный запас! И вроде ругается, но ни одного матерного слова!

Юный археолог левой рукой потер ногу, не выпуская какую-то дощечку из правой руки, и застыл, разглядывая свою добычу. Каюсь, я не удержался. Осторожно шагнув сторону человека, увлеченно изучающего кусок дерева, я практически прижался к чужой спине. Кто бы меня заметил! Человек никак не отреагировал на мое появление, и я, злорадно вздохнув, резким движением одновременно зажал рот и прижал к себе незадачливого товарища.

Неугомонное создание в первые пару секунд даже не сообразило, что с ним приключилось, и только потом принялось отбиваться брыкаться и даже сделало попытку укусить меня за руку.

Я близко наклонился к покрасневшему уху и, отчетливо чеканя каждое слово, прошипел:

— Какого. Черта. Ты. Здесь. Делаешь?!

Когда мозг пленника идентифицировал голос, несносное создание на секундочку замерло, а затем с новой силой забилось в моих руках. В конце концов чертовка умудрилась цапнуть меня за палец, я цыкнул и убрал руку с лица совей жертвы. Одновременно с этим я развернул человека к себе и повторил:

— Какого черты ты полезла одна в коллектор?!

— Ты что творишь? — синхронно выпалили мы, пылая дуг на друга праведным гневом, и застыли, сердито глядя друг на друга.

Елена, а это оказалась она во всей красе: сбитые коленки, растрёпанная коса, забранная в хвост высоко на макушке, повязанный на шее платок, испачканные шорты (шорты, чет побери!) и кеды. У меня не хватало слов, чтобы показать всю сиу своего восхищения женской глупостью!

— Ты зачем поперлась одна? Как ты вообще здесь оказалась? Знала и ничего не сказала? Ты соображаешь, что ты творишь? А если бы тебя здесь прибили? Да тебя никто не нашел бы! Ты о ком-то, кроме себя, вообще подумала своей дурной головой? — завелся я не на шутку, когда осознал масштаб бедствия, которое могло бы произойти. — Зуб даю, ты даже записку никому не оставила, да? — встряхнув Лену за плечи, рявкнул я.

— Ой, — пискнула девчонка и сморгнула слезы. — Ос-ставила… Честно слово, Леш!

— Кому? Отцу? Или бабушке? — снова тряханул я девушку.

— Т-тебе… а-атпусти меня! — Лена попыталась топнуть ногой, но у нее ничего не получилось. — Отпусти! Медведь!