Простой советский спасатель 4

Тут уже я закатил глаза: терпеть не могу канцелярщину, что в инструкциях, что в общение. Неужели нельзя понятными словами написать или спросить? Такое чувство, что обычного человека, едва тот становится государственным служащим, сразу отправляют на курсы изучения бюрократического языка, чтобы посетителям жизнь медом не казалась.

— Дальше Женька… Евгений остался на борту автобота, а я нырнул в воду, пытаясь отыскать тело или тела. Гражданка заявила, что один из людей, которых она видела на лодке, упал в воду, потому что его ударили. А второй прыгнул сам.

— Но перед этим мы отсмотрели лодку и нашли фуражку Кузьмича, — буркнул Жека.

— Откуда знаете, что это головной убор Пруткова? — уточнил дотошный сержант.

— А ты под подкладку загляни, умник, — проворчал напарник. — Там черным по белому написано Прутков эс кэ.

Василий отложил ручку, поднял фуражку с пола, где она лежала все это время, перевернул и заглянул внутрь.

— Тут нет ничего. Издеваешься? — Чудной, поджав губы, сурово глянул на Женьку.

— Ох, ты ж, эники-беники, и чему вас только в ваших милицейских школах учат, — заворчал друг, отбирая кепку у милиционера, а я чуть не заржал вслух: уж больно Ступин в этот момент был похож на Кузьмича, когда тот ругается.

— Вот, гляди, видишь? — парень оттянул часть внутренней отделки и ткнул пальцем.

— Так тут синим по черному, не разглядишь, — огрызнулся Василий.

Женька театрально вздохнул, вернул кепку сержанту и откинулся на спинку стула.

— Слышь, сержант, что думаешь? — не выдержал я.

— Ничего я пока не думаю. Нет тела, нет дела, так капитан говорит. Не отвлекаемся. Как долго ныряли? Нырял ты… Вы один?

— Да ладно тебе выкать, что мы, чужие люди что ли, — улыбнулся я. — Ныряли около часа по очереди, но ничего и никого не обнаружили. Потому приняли решение отбуксировать лодку к берегу и вызвать милицию. Но родную милицию оперативно вызвали сознательные граждане, пока мы работали в море. И все-таки, сержант, что делать планируешь? — вернулся я к волнующему меня вопросу.

— Так, прочитайте и распишитесь вот тут. Сначала напишите «с моих слов записано верно», число и подпись.

Женька выхватил папку, быстро черкнул свою роспись и передал мне. Я же принялся изучать то, что накарябал товарищ милиционер. Убедившись, что Василий ничего не перепутал и не приукрасил, я расписался и отдал папку Чудному.

Тот аккуратно уложил листочки, ручку, захлопнул корочки и, наконец, вернулся в человеческий облик.

— Да ничего я не планирую, вернусь в опорник, обскажу, как все было, и пусть старшие товарищи решают, что делать. Вы Сидора Кузьмича с утра видали?

— Я нет. Жека, а ты?

— И я нет. Надо к Дульсинее сходить, может она видела. Она ж первая на пляже появляется, потом мы, потом все остальные.

— Хорошая идея, — кивнул Василий. — Сами-то что думаете?

— Да ничего мы не думаем, — снова запсиховал Женька. — Что тут думать! Если тетка права, убили Кузьмича. За что только? Хороший же мужик был! Эх! — напарник сокрушенно покачал головой и вдруг заорал дурниной. — Ну, куда, куда ты лезешь! Убиться хочешь? А ну, срулили с катера!

— Да чтоб тебя подбросило и не уронило! — рявкнул я. — Жека, ты что творишь?!

— Ну, а чего они, лезут и лезут на лодку, а потом отмывай за ними! — напарник отложил рупор и взял бинокль.

Что-то не нравится мне его поведение. Мы с ним ни в чем не замешаны, так какого рожна он так на милицию реагирует? Что-то знает и не хочет говорить? Убить он точно не мог, если все-таки тетка ничего не придумала и в лодке действительно кого-то грохнули веслом по голове. Женька был здесь, со мной. Что тогда? Ладно, Василия спровадим, и буду пытать товарища по полной.

— Вы когда Пруткова видели последний раз? — Чудной не торопился уходить.

— Ну, когда… — я задумался: по моим подсчетам выходило, что с комитетчиком Сидором Кузьмичом мы расстались буквально вчера. А вот мичмана Пруткова, начальника местного ОСВОДа я последний раз видел в субботу. — Мы с Кузьмичом в субботу виделись, он ко мне в больницу приходил.

— И как? — Василий переключился на меня.

— Да никак, — пожал я плечами. — Встретились у входа, я за пирожками бегал, перекинулись парой слов и разошлись.

— Тебя кто-то с ним видел?

— Не понял, — изумился я. — Васек, ты чего, на солнышке перегрелся? Говорю же, в субботу с утра виделись и все.

— И все-таки, — упрямо повторил Чудной. — Тебя с ним видели?

— Да видели меня с ним. Васильков с нами был. Когда он уходил, Кузьмич был жив-здоров, чего и мне пожелал на прощанье, — съязвил я. — Еще вопросы будут?

— У меня — нет, у капитана найдутся. Думаю, не только у капитана, — многозначительно помолчав, сержант продолжил. — Если Сидор Кузьмич и вправду пропал, искать его будут всей милицией. Сами знаете, он со всеми начальниками дружбу водит. И найдут, помяните мое слово, — Василий вздохнул, подхватил с пола фуражку мичмана, сунул папку подмышку и поднялся. — Хорошо тут у вас, тенечек. Ну, бывайте, пацаны, пойду я. Если Прутков объявится, обязательно сообщите. Очень я надеюсь, что это ложная тревога и тетке привиделось. Лодка ночью где стояла-то? На станции?