Простокровка из Дра'мора

Она едва поняла, как оказалась на полу, прижатая к прохладному камню, с заведенными за голову руками, которые инкуб недвусмысленно крепко сжал в своих ладонях. Его глаза полыхали каким-то ядовито-томным желтым пламенем, колено скользнуло между ее бедрами.

– Я слишком долго притворялся. Так долго, что и сам поверил, будто ты всего лишь леденец в красивой обертке, который стоит ровно столько же, сколько и другие. – Он прижался лбом к ее лбу, вымученно застонал. – Знаешь, почему так притягательно играть в кошки-мышки со смертью? Только глядя ей в глаза, понимаешь, что действительно важно. Видишь сквозь мишуру, что болит больше всего. Я чуть не сдох в проклятых Пустошах. Был уверен, что не вернусь. Черт, я хотел там сдохнуть. Потому что представить не мог, что Крэйл заберет то, что я не боялся потерять. Мне даже в голову не могло прийти, что вы.

Он все-таки отпустил ее руки, провел перебинтованными пальцами по виску, по шее, большим пальцем очертил контур губ.

– Я не могу быть моногамным. Сраная природа. – Он криво усмехнулся. – Но я хочу быть твоим. Хочу, чтобы моя цыпочка была вот такой для меня: раскованной, жадной. Я дурею от тебя, Марори.

– Кажется, я впервые слышу от тебя столько искренности за раз, – тихо сказала она.

– Кажется, я тоже. Я люблю твою проклятую кровь. Я люблю твой взгляд сейчас: когда ты не пытаешься сбежать. Я люблю тебя. И ради Темных, не говори ничего, потому что я знаю, что у тебя нет ничего взамен.

Она обняла его лицо ладонями. Внутренний порыв, которому не могла – и не хотела – противиться. Его взгляд как-то обреченно сцепился с ее взглядом, ладонь опустилась на шею, скользнула за ворот рубашки, пальцы мягко прочертили дорожку по ключице.

– Я нарываюсь на неприятности, но плевать. Я бы никогда не бросил тебя одну. Могу повторять это Крэйлу в рожу, пока он не выколотит из меня дух. И сделаю это, как только он появится на горизонте.

– Даже если я попрошу этого не делать?

– Тебе я не в состоянии отказать, tiana’ly.

– Что это значит?

– Не уверен, что смогу дословно перевести. – Он мягко и невесомо прижался губами к ее виску, приблизился к уху и прошептал: – Порочный ангел.

Она не смогла сдержать выдох. Из груди вырвался стон: отчаяние, замешанное на боли, на обиде, на потребности ощущать себя живой. В голове шумело от только что выпитой крови, пары глотков которой хватило, чтобы ее тело обрело новые силы и впитало в себя неизведанные ранее желания и потребности.

Нужно остановиться. Прямо сейчас. В эту самую секунду. Эашу не будет противиться, теперь она это знала.

Он жадно впился губами ей в шею, в том самом месте, где у него самого была отметина ее укуса.

– Пожалуйста. – почти беззвучно взмолилась она.

– Один поцелуй, tiana’ly, всего один поцелуй – и пусть проклятый шанатар делает со мной все, что ему вздумается. Не могу уйти сейчас.

Он снова навис над ней: непривычно серьезный. С полыхающим румянцем на щеках и всклокоченными рыжими волосами.

– Не говори мне «нет».

«Нет», – сказала она мысленно, но в реальности ее тело подалось вперед.

Он был необходим ей, как глоток веры и жизни.

Их губы встретились: его неожиданно несмелые, и ее соленые от крови и слез.

– Моя tiana’ly…

Треск распахнувшейся двери разорвал наваждение.

Первым вскинулся Эашу. Буквально взвился на ноги, зарычал.

– Какого хрена ты творишь, срань проклятокровная?! Марори узнала голос Марроу.

В следующую секунду Эашу саданул обидчика по роже. Удар вышел резким и отрывистым, но несильным. Эрэлим отступил, но только для того, чтобы вернуть сопернику той же монетой. Только гораздо более увесистой.

Они сцепились, как сцепляются голодные псы – рыча, выхаркивая проклятия. Звуки глухих ударов колотились в голове Марори, точно драка происходила внутри ее черепа. девушка кое-как села, заткнул уши руками, замотала головой.

Эрелим явно был сильней. Что-то громко выкрикнув, он плечом толкнул инкуба в грудь, да так сильно, что тот буквально вылетел за дверь, спиной распахнув ее настежь. Марроу ринулся следом, но Эашу успел сориентироваться, ловко отклонился, из-за чего небеснорожденный чуть было не пролетел мимо.

Снова сцепились.

Вид избитого Эашу заставлял кровь кипеть. Жажда вмешаться была настолько сильной, что Марори едва ли могла ее контролировать. Она хотела увидеть, как небеснорожденный превратиться в бесформенную гору плоти, как его лицо навсегда исчезнет из этой реальности и как он.

– Хватит!

Короткий хлопок – и между противниками выросла невидимая преграда, в которую оба с размаху врезались лбами. Эашу тяжело дышал, из его рта и носа текла кровь, повязки на руках пропитались алым. Его пиджак был безнадежно испорчен, и инкуб зло сорвал его с плеч, бросил под ноги. Впрочем, эрэлиму тоже досталось: его выхоленное лицо стремительно отекало, верхняя губа распухла.

В конце коридора Марори увидела магистрессу Флоранцию. Та стояла возле раскрытой двери в кабинет магистра и, судя по выражению красивого лица, была, мягко сказать, недовольна увиденным.

– Дамиан, – бросила она за спину, – я вынуждена принести извинения за своего студента.