Просторы Многомирья

Дальше понёсся печальный дух Дваркина, и увидел, как механические, железные лапы хватают обнаруженных на улицах Светлограда людей и не людей. Этих перепуганных, тщетно пытающихся вырваться горожан помещали в утробы слуг ЧИПА и везли куда-то. Среди пойманных оказался и отец Светы.

Только дух Дваркина хотел приблизиться к этому человеку, внушить ему нечто ободряющие, как почувствовал он на себе чей-то пристальный взгляд. Догадался, что это ЧИП, пользуясь своей магией, нашёл его. Теперь надо было как можно скорее возвращаться, но ещё на несколько мгновений замешкался дух Дваркина.

Увидел он, что на окраине Светлограда, там где поднимались холмы, лежал, источая слабое изумрудное сияние корабль Крылов. По-видимому, страшная буря совсем недавно прибила его к этому месту…

После этого дух Дваркина вернулся в тело. Одноглазый чародей встрепенулся, поднял голову со стола. К нему бросилась Света, но остановившись в шаге и спросила звонким голосом:

— Ну что — ты видел моих маму и папу?

Голова Дваркина кружилась и словно незримая тяжесть навалилась на его плечи. В то же время он чувствовал слабость во всём теле: как и следовало ожидать, это колдовство дорого ему стоило. Но расслабляться было некогда…

— Ты видел их?! — воскликнула Света, и в глазах её заблестели слёзы.

Дваркин молча кивнул.

— Ну, как они? Скоро вернуться?

— Да… вернутся… вы, главное, ждите. Верьте в хорошее…

Дваркин, опираясь на свой посох, поднялся, и шагнул к двери.

— Вы бы не уходили. Будете нас согревать. А то страшно нам без такого хорошего волшебника-то! — взмолилась бабушка.

— Нет. Я только навлекаю на вас беду… Меня ищут, и, если я останусь, то придут сюда. Так что: прощайте…

И он вышел на улицу.

Оказывается, снежная буря прекратилась. Но за прошедшие часы намело уже достаточно снега: тут и там высились сугробы, а где не было сугробов, там покрывал мостовую лёд. На стенах домов, на деревьях, на различных городских украшениях — повсюду лежал снег…

Метрах в трёхсот над Светлоградом куполом нависло угрюмое, тёмно-серое марево, которое волновалось, из которого иногда вылетали Тифмы. Воздух был морозным, и в нём ещё проносились отдельные, запоздалые снежинки…

Накинув на голову тёмный капюшон, спешил Дваркин туда, где должен был лежать корабль Крылов.

Он помнил, что ЧИП обнаружил его, и должен был послать за ним Тифм.

Оглянувшись, увидел Дваркин, что над домом, в котором жила Света и её бабушка, зависла Тифма. Железная лапа усердно отдирала крышу…

Вот из дома выбежали фигурки Светы и бабушки, но Тифма не обращала на них внимания, так как у нёе было указание: во чтобы то ни стало схватить Дваркина, парализовать его, и в таком виде доставить в Ой-Чип-он…

Дваркин метнулся на соседнюю улочку. Так как мостовая обледенела, пришлось ему упереться посохом в лёд, иначе бы он поскользнулся и упал.

А когда выбежал на ту улицу, то увидел, что из одного подвала выходят Светлоградские воины. Они переждали снежную бурю, и теперь озирались. Разные чувства можно было прочитать в их глазах: и изумление, и испуг, и ненависть к врагу, который так исказил их мир…

Но вот они увидели Дваркина. А он, первый придворный маг и советник, был личностью в Светлограде известной, поэтому они приветствовали его радостными криками:

— Дваркин! Здравствуй, достопочтенный! С тобой-то мы точно не пропадём!.. Ведь можешь ты уничтожить всё это?!.. Сделать мир таким, каким он был прежде?!

И на это ответил Дваркин:

— Вы переоцениваете мои силы. Если бы я был таким всесильным, как полагаете вы, то не спасался бы сейчас бегством…

— Но что же нам делать? — спрашивали они.

— Спасайте свои жизни! — громко проговорил Дваркин.

Из-за крыши соседнего дома вылетела Тифма, зависла над солдатами. Её прямоугольная голова вращалась, выискивая Дваркина. А маг бросился в подворотню…

Те солдаты, у которым были луки, начали стрелять в механическое чудище, но стрелы только отскакивали от железных бортов. Тем ни менее, в задачу Тифму входило подавлять всякое сопротивление, поэтому из неё полетели иглы с парализующим раствором. Солдаты падали, а железные лапы хватали их, спешно помещали в железную утробу.

Дваркин не мог оставаться безучастным. Ведь и так ему казалось, что в этот день он слишком много спасался бегством, вместо того, чтобы помогать…

И вот он воткнул свой посох в промёрзшую землю, прикрыл глаза, начал шептать заклятья. Дваркину было тяжело: ведь уже много сил он потратил… Тем ни менее — заклятье удалось. Росшее возле улицы большое, старое дерево зашевелилось, обхватило Тифму, резко дёрнуло её, а потом, изогнувшись, со страшной силой грохнуло её об мостовую. В результате, Тифма раскололась на несколько частей.

Солдаты закричали радостно:

— Дваркин!.. Когда с нами Дваркин все враги бегут!..

Но Дваркин, выступив из подворотни и, прикрыв единственный глаз, проговорил устало:

— Сейчас — прячьтесь, кто где может… Если хотите вредить врагам, то делайте это осторожно. И верьте: солнце вновь засияет над Светлоградом…

Тут и Дваркин, и солдаты увидели не менее дюжины Тифм. Все они стремились к этому месту.